Иван Головня - Следы ведут в прошлое

– Я не о том, Марьяна Романовна, – внимательно разглядывая выстроенные ровными рядами папки, тихо произносит Галич. – Я имею в виду «левые» операции.

– Степан Васильевич не посвящал меня ни в какие «левые» операции. Да и вряд ли он ими занимался.

Проговорив это, Соломко украдкой посматривает на капитана, словно стараясь определить, поверил он ей или нет.

– Ну что ж… это очень даже хорошо! – радушно произносит Галич. – Считайте, что вам повезло.

Разговор прерывает стук в дверь. В проеме двери показывается голова пожилого рослого мужчины с густой седоватой шевелюрой.

– Здравствуйте, Марьяночка! – радушно восклицает с порога мужчина, но, увидев Галича, быстро меняет тон: – Ах, вы не одна… Прошу прощения! Зайду позже.

– Кто это? – указав глазами на дверь, спрашивает капитан.

– Бондарук. Директор винзавода. Один из наших клиентов.

– Понятно. Скажите еще, Марьяна Романовна, вот что: ваш начальник часто отлучался с работы?

– Случалось… – не спешит с ответом Соломко.

– И где он чаще всего бывал?

– Наверное, на винзаводе. Иногда ездил в Поддубцы. Там – большая пасека. Бывал в Липинах, в садоводческом совхозе «Украина».

– Что он мог там делать?

– Думаю, договаривался о закупках. Он ничего мне не говорил о своих поездках. Только предупреждал, чтобы я, если его будет спрашивать кто-нибудь начальства, звонила ему по такому-то телефону.

– И что, приходилось звонить?

– Редко. Обычно Степан Васильевич знал заранее, когда к нам собирается нагрянуть начальство или… там, ревизия какая.

– Словом, контрразведка Крячко работала исправно? – усмехается Галич, пытаясь вызвать Соломко на доверительный разговор.

– Ни о какой разведке я ничего не знаю, – не приняв оживленного тона Галича, сухо отвечает Соломко.

– Марьяна Романовна, – укоризненно качает головой капитан, – я же по глазам вижу, а по голосу слышу, что вы что-то знаете, но не хотите сказать.

Соломко опускает глаза и неохотно произносит:

– Еще Степан Васильевич иногда оставался дома.

– Что он говорил вам, когда оставался дома?

– А чего скрывать, – дергает плечом Соломко, как бы успокаивая сама себя. – Звонил, что взял бумаги и работает дома.

– А как он чувствовал себя на следующий день?

– Нормально. Только вот… перегаром каждый раз сильно от него разило.

– Кстати, он курил?

– Нет.

– Кто чаще других бывал в вашей конторе?

– Чаще других… – делая вид, что это не так просто вспомнить, медленно произносит Соломко. – Чаще других бывали люди из совхоза «Украина» и винзавода…

– Не этот ли человек, который только что заглядывал сюда?

– Да. Он тут, можно сказать, почти что свой.

– Как, вы сказали, его фамилия?

– Бондарук. Бондарук Алексей Дмитриевич, – говорит Соломко и добавляет: – Он женат на бывшей жене Степана Васильевича.

– Даже так! – не пытается скрыть своего удивления Галич. – И, несмотря на это, Крячко и Бондарук часто встречались?

– И даже, как мне кажется, были в хороших отношениях.

– Странно, – качает головой капитан, затем продолжает: – И последний вопрос, Марьяна Романовна. Подумайте, кто из работников вашего учреждения – мужчина приблизительно тридцати лет, среднего роста, темноволосый – мог посещать Крячко дома? Есть у вас такие?

– Нет, – подумав минуту, уверенно отвечает Соломко. – Ни один из наших работников не подходит под такие приметы.

– Понятно. Итак, вам больше нечего сказать мне?

– Нет. Я все рассказала.

– Ну что ж… Как говорится, на нет и суда нет, – в голосе Галича слышится легкая укоризна. – Мне лишь остается осмотреть в вашем присутствии стол и сейф Крячко.

Как и предполагал капитан, в сейфе спрятана выпивка: бутылка пятизвездочного армянского коньяка и две большие бутылки какого-то дорогого, по всей видимости, венгерского вина. Тут же две банки консервов. Одна – со шпротами, другая – с икрой. Не кабачковой, разумеется. На верхней полке сейфа Галич видит довольно потрепанный от длительного пользования толстый блокнот в голубой клеенчатой обложке.

«Вот где она, тайная бухгалтерия покойного! – не без удовольствия отмечает про себя Галич, перелистав несколько страничек блокнота. – Тут ребятам из ОБХСС на добрый месяц работы. А не эта ли книжица стала причиной смерти Крячко?»

– Блокнотик этот я возьму с собой, – закрывая сейф, говорит капитан. – А кабинет придется опечатать. Думаю, им должны заинтересоваться работники ОБХСС. Так что, в покое мы вас, Марьяна Романовна, не скоро оставим.