Андрей Шитяков - Восход Хепри

— Ты забыла, что должна будешь ответствовать в Зале Двух Истин? Повторяй за мною: «Пусть мое Рен назовёт Совет Нетеру в Пер-Уар, и пусть я вспомню Имя моё в Пер-Наиср, в ночь учёта миллионов лет, в утро Возврата Звезды Асет, в день объявления числа месяцев!»

— Пусть моё Имя, — робко начала спутница, но Кормчий оборвал её:

— Довольно, Странница. Пусть теперь назовётся тот, кто говорил за тебя!

— Я назову не своё Рен, но твоё, — начал Хранитель, — или Отверзающий Врата Дуата, Великий Страж Аменет не признал в страннике своего Брата?

— Что же, теперь я провезу вас на Великой Ладье, — Кормчий скинул капюшон, обнажив шлем синего золота в виде головы шакала, — Отверзающий Врата Аменет рад приветить Отверзающего Врата Те-Мери, — Анпу улыбнулся, — ты всё же решился… Но как мне называть тебя, Рен, данным тебе в Та-Кем, или Именем сущим в Те-Мери, — кто ты ныне — Ири-Херу или Ипи-Ра-Нефер?

— Брат мой, Ири-Анпу, называй меня Ка-Херу или Вместилище, как зовёт Пророчество Возвращения уже тысячи лет того, кому выпадет эта великая честь и тяжкая ноша в трудное для Та-Кем время, — Хранитель улыбнулся в ответ Анпу и невидимые гребцы взмахнули вёслами. Вода Мглистого Края в тот же миг превратилась в огонь…

Последние лучи Великого Диска догорели на горизонте Аменет. Мефтет запрыгнул на ложе, принявшись тереться о лицо женщины. «Ты здесь, любимый?» — Нефру-Маат проснулась, в их покоях царила почти полная тьма, но, протянув руку, и почувствовав своего кота, женщина поняла, что Ипи нет рядом, — «Что же, спасибо, что разбудил меня, мудрый Мефтет». Жрица встала с ложа, зажгла лампады, приоделась и убрала волосы, как положено. Она знала, что негоже спать в лучах Атума, но Ипи хотел её именно тогда, почему-то, он несколько странно попросил супругу даровать ему свою ласку и своё тело, и они, сами не желая того, уснули, утомившись любовью. В его просьбе было нечто странное, встревожившее Жрицу, Ипи говорил так, как будто собирался вновь надолго расстаться с нею, но Нефру-Маат не придала особого значения возникшему чувству. В свете лампад, женщина увидела не опечатанный папирусный свиток на столе Ипи-Ра-Нефера. Любопытство овладело ею, — с одной стороны, Нефру-Маат понимала всю важность записей Брата, и не читала их, с другой, это не был тайный приказ, — что Жрица понимала по отсутствию знака Хранителей Трона, к тому же, Ипи любил писать стихи и песни, и всё же, женщине иногда хотелось заглянуть в его потаённые записи, впрочем, как и прочитать ещё не оконченную песнь.

Нефру-Маат бережно развернула свиток…

Она бежала по коридорам дворца Тути-Мосе, спеша к покоям юного Фараона и Мерит-Ра-Нефер, зажав свиток в руке и смяв его, бежала так, будто все твари Ам-Дуат гнались за нею. Удивлённая охрана Наследника и Хранители расступались перед нею, не решаясь ничего спросить.

Нефру-Маат, не спросившись, влетела в покои Соправительницы, слава Нетеру, не застав её на ложе с Тути-Мосе, Наследник стоял на террасе, явно ожидая чего-то. Мерит побледнела, увидев испуг, и, едва ли не отчаянье в глазах Нефру-Маат, она протянула руку к свитку, но жрица отпрянула на шаг, стремясь отдышаться, как будто в этом свитке было заключено всё зло и вся опасность.

— Почтеннейшая Мерит-Ра-Нефер, — наконец-то, отдышавшись, начала Жрица, — где твой брат, скажи мне? — заметив Тути-Мосе, Нефру-Маат поспешила поклониться и добавила, — да живёт вечно Фараон Тути-Мосе, но не видел ли ты Ипи-Ра-Нефера…

— Что… Что с моим братом! — Мерит-Ра задрожала, как тростник при ветре, встала с кресла, и, пошатываясь, подошла к Жрице, протянув ладонь, — я ведь чувствую , Нефру-Маат, я ведь чувствую … Дай мне свиток! — Мерит закричала.

— Моя Сестра зря опасается за своего брата Ипи, — Фараон подошёл к Мерит и обняв Соправительницу, затем обернулся к Нефру-Маат, — не беспокойся за своего супруга, Нефру-Маат. Ипи-Ра-Неферу не впервой выезжать в самый неподходящий час на тайные встречи. Хочешь ты того или нет, но теперь ты одна из нас, и знаешь, что в нашей тихой войне с Самозванкой Ипи должен быть всегда на несколько шагов впереди наших врагов. Впрочем, знаешь ты и то, что ни сама Хат-Шебсут, ни те прихвостни, которые предпочитают звать мою мать «Фараоном Маат-Ка-Ра», не отдадут приказа причинить Ипи вред. Он отправился на встречу с кем-то, без охраны, с одним колесничим, но он часто делает так, колесничий вернулся давно, но на мои вопросы, возница из Хранителей Трона ответил, что Ипи взял с него клятву не говорить о месте встречи даже самому Тути-Мосе, а о том, с кем встретится Верховный Хранитель, ему самому неведомо.