Олег Красин - Солнечный ветер. Книга вторая. Младший брат

«Покройте его военным плащом. Это настоящий боец!» – однажды приказал он и на Крылатого накинули плащ, окрашенный в пурпурный цвет. Именно такие носили римские легионеры. Почести, уготованные коню, могли бы напомнить о другом императоре – Калигула, тоже чтивший лошадей, водил их в Сенат, чтобы показать тупость уважаемых мужей-законодателей, но Луций Вер не стремится к сравнениям. До Калигулы ему было далеко, и все амбиции ограничились лишь дворцом Тиберия, куда привели Крылатого под уздцы…

Чтобы сохранить картину единения братьев в памяти римлян, Луций не сразу отправился в Большой Цирк, а сначала в сенатскую курию, где Марк заседал с самого утра. Погода была хорошей, Марк предложил пройтись пешком по Форуму, затем, поднявшись ко дворцу Веспасиана, дойти до трибун Большого Цирка. Луций сопровождал его. Позади них две императорские свиты: секретари, советники, сенаторы, всадники, объединились в одну большую толпу и шли по Форуму, привлекая внимание горожан.

Марк и Луций шествовали впереди.

– У тебя была трудная ночь? – спросил Марк, заметив синяки на лице брата, посыпанные белой мукой.

Луций хотел широко улыбнуться, но разбитая губы болела и потому он только криво усмехнулся:

– На меня вечером напали грабители, пришлось отбиваться. Гемин и Агаклит хорошо помогли. Теперь они залечивают ушибы, прикладывают сырое мясо.

– У тебя же есть охрана, – резонно заметил Марк.

– Я решил не обременять себя лишней обузой. Женщины не любят шума, когда ты вечерком наведываешься к ним. Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я говорю.

Луций намекал на свои многочисленные связи, ведь он пользовался неоспоримой популярностью у слабого пола, но невольно задел Марка, раздумывающего уже долгое время о возможных любовных отношениях жены и брата. Оттого, к удивлению Луция, на лице Марка проступило незнакомое выражение отчужденности, а его глаза, в которых казалось навсегда поселилась ирония, вдруг покрылись ледком. Впрочем, старший брат быстро взял себя в руки, вновь сделался любезным. Оставшуюся часть пути они обсуждали знакомых сенаторов и, кстати, вспомнили Фронтона, отправившегося с визитом к дальней родственнице, бабке Матидии, у которой гостили маленькие дочери Марка.

На трибунах ревела от восторга публика; Луций сразу отдался стихии скачек, завороженный зрелищем бурных и азартных гонок. Он делал ставки, подпрыгивал, орал, указывая рукой на дорожки, по которым неслись колесницы, явно отдавая предпочтение мужчинам в зеленых туниках. Такое избыточное внимание к одной из партий вызвало недовольство соперников из числа синих, и те принялись свистеть, громко выкрикивать ругательства, адресуемые Веру.

Марк, по большей части занимавшийся чтением пергамента, свитков, навощенных дощечек, изредка бросал взгляд на беговые дорожки. Он знал, что такое поведение не очень нравилось горожанам, оно, словно демонстрировало пренебрежение к скачкам, которым было привержено большинство римлян. Поэтому Марк старался не сильно привлекать к себе внимание во время занятий скучными канцелярскими делами. И все же сейчас, вынужденный отвлечься на радостные вопли зеленых, он поморщился.

– Луций, соблюдай беспристрастность!

– Стараюсь, брат мой, – весело отвечал Вер, – но, боги! Азарт сильнее меня.

– Побереги здоровье, ты весь красный.

И, вправду, Луций почувствовал приток крови к голове, грудь сдавило – ему стало тяжело дышать, однако он решил не обращать внимания на такие пустяки.

– Сегодня, очень жарко Марк. Это солнце так пригревает, – ответил он, внутренне раздражаясь на брата. В конце концов, он, Луций, взрослый человек, и он уже забыл, когда получил тогу мужчины.

– Правда? – Марк удивленно глянул на небо. Оно было закрытое плотными белесыми тучами, но он ничего не сказал брату, ибо сдержанность – отличительный признак стоиков.

Слабость как источник войны

Властитель Парфянского царства Вологез был третьим царем с таким именем, управлявшим обширными восточными землями, населенными кочевыми племенами дахов и парнов, греками, оставшимися после правления Селевкидов и персами, которых когда-то завоевал Александр Македонский. Парфия занимала обширную территорию, касаясь на востоке перевалов Гиндукуша и индийских земель, на севере Армении, которую она пыталась поглотить, а на западе упершись в Сирию, принадлежавшую римлянам.

Борьба за Армению длилась долгие годы с переменным успехом. Когда побеждали римляне, то армянским царем становился их ставленник, когда парфяне – наоборот. Тем не менее, парфянские правители издавна именовались армянскими царями, как бы подчеркивая незыблемость прав на армянский престол.