Лариса Шкатула - Казачья доля - воля-неволя

Теперь выходит… Теперь что-то случилось с ее любимым Семочкой. А не надо было других обижать!

– Рассказывай мне все по порядку, – приказала Люба. – Что значит, Семка куда-то делся?

Семен всегда был в их семье, а теперь вдруг куда-то делся. То есть, старший брат и был семья. Люба, конечно, понимала, что совсем скоро Семен уедет на службу, но сейчас-то, куда ему деваться? Это было так же невероятно, как если бы она услышала сообщение о том, что Митька Иващенко женился.

Что поделаешь, Люба сейчас всю свою жизнь пыталась соединить с жизнью Митьки. И все с ним сравнивала. Хотя братов закадычный друг ничего Любе о своих чувствах не говорил, она не сомневалась, он тоже жить без нее не может. Если бы родители не стали говорить про свадьбу с кем-нибудь другим! Год, что такое год, не успеешь оглянуться, как он промчится. Люба могла бы погулять с Митькой, поговорить с ним о своих чувствах. А то… Вдруг он и не догадывается о том, что девушка его любит?

– Пропал, – сказал Гришка, решив, что Люба молчит, потому что не может поверить в такое, а она все о том же думает, о Митьке! – Прямо посреди ярмарки пропал. Только что его видели, а потом как сквозь землю провалился.

Даже странно, что брат так долго молчал, и пока вел Любу к дому тетки, и пока укладывал ее вещи на повозку, даже в дороге молчал, пока не скрылся из виду хутор, будто сестра отца тетка Галя могла его слова подслушать и кому-то рассказать.

Накануне, как оказалось, Семен надел на себя всю новую справу, взял лошадь, не своего Щирого, но тоже хорошую, выездную. Левкою.

Никто ничего такого не подумал – люди все на ярмарку наряжаются. А мама, кажется, подумала, что у Семки с какой-то девкой дело сладилось, и не сегодня-завтра он объявит родителям, что у него есть невеста. Наверняка, мать даже не спрашивала о том, кто его избранница!

Как-то, между прочим, Люба все же поинтересовалась об этом у Зои Григорьевны. Почему к Семке такое доверие?

– Сема выберет себе невесту из хорошего дома, – сказала мать. – Добро – оно добром прирастает!

– … Как будто на войну собирался! – негодовал Гришка, больше оттого, что старший брат не поставил в известность не только родителей, но и его самого, пусть и младшего брата! – Отцу-матери и «прощайте» не сказал. Утром чуть свет Левкою, – лошадь-двухлетку, на которую у Михаила Андреевича были свои виды, – потихоньку из конюшни вывел и куда-то поскакал. Только матери крикнул, что на ярмарке увидятся. И увиделись, на минутку к подводам подъехал, сказал про какие-то дела, а матери кто-то передал, что Семку видели, как он с черкесами балакал.

– С черкесами? – изумилась Люба. – Покупал у них что? Говорил, вроде, хочет ремень себе заиметь черкесский…

– Хотел бы, купил, – резонно возразил Гришка, – а то все мотался туда-сюда по ярмарке, а потом сразу и исчез. Поскакал, вроде, на выезд, как раз перед тем, как черкесским подводам с ярмарки уехать…

– А у Митьки спрашивали? – не удержалась от вопроса Люба.

– А то! Ничего не узнали. Говорит, что и сам дивуется. Мол, Семка ему ничего не рассказывал. Даже обижался, что его с собой не позвал… Только мне кажется, он знает, – добавил Гришка, поглядывая на сестру.

Уж ее-то секреты для него секретами вовсе не были. Потому и смотрел снисходительно: когда он сам вырастет, ни за что в девку из бедной семьи не влюбится. Что с нею делать, с бедной-то? Вот взять хотя бы Диану… Гришка мечтательно зажмурился. Она хоть из иногородних, а семья очень даже богатая…

– Слухай, Гриня, може, и про мою свадьбу уже говорить не будут? Ну, пока Сема не найдется?

– Не будут, – снисходительно успокоил ее брат. – Мама с батей еще не решили, за кого тебя отдавать. Да и мать занемогла, какое ж сватовство без матери? Кто знает, долго ли она еще пролежит…

Получалось, как в семье ни плохо, а для Любы хорошо. И она не очень себя в том виноватила: как аукнется, так и откликнется! Она могла позволить себе передохнуть. И, пока мать болеет и не будет за нею следить, встретиться с Дмитрием, поговорить… А там кто знает? Может, война все же начнется, а с войны, бывает, казаки богатыми возвращаются. Тогда Люба сможет выйти замуж за Дмитрия Иващенко.

Дома Люба застала картину… нет, не разорения, а запустения. Если можно так сказать про воздух ее дома. Вроде, все делалось, как надо. Отец с утра уезжал на поле, Гришка ездил вместе с ним и помогал, а мать лежала. Люба без рассуждения кинулась на подворье. Посмотрела, коров хоть доили?

– Отец доил, – поведал ей Гришка. – Зорька чуть его не боднула. Он же своими лапищами за сосок ухватился и давай тянуть! Я показал, как надо. У мамы научился.