Лариса Шкатула - Лягушка в сметане

Ранняя весна на юге капризна. И потому человек, вынужденный по утрам выбираться из дома, постоянно бьется над вопросом: что сегодня надеть?! Порой он пытается загодя прослушать сводку погоды, совместить в голове все эти оттепели и гололеды с усилением ветра и понижением температуры.

Метеорологам легче. Они могут происходящие перемены если и не всегда правильно предсказывать, то объяснять: антициклон пришел, антициклон ушел. Или пугать несчастных обывателей: антициклон идет!

А для жителя южного города начало весны — сплошные сюрпризы. Утром вышел из дома — мороз, вместо дороги — сплошной каток, машины бьются, пешеходы руки-ноги ломают, а ближе к полудню небо вдруг распогодится. Шкала термометра весело скачет вверх, катки превращаются в лужи, с крыш начинает капать, и в городские ливневки с шумом устремляются грязные потоки недавнего льда и снега.

Часа в два пополудни может опять подуть северный ветер, с неба сорвется хоровод снежинок, огромные сосульки на крышах зданий обледенеют, лед на них нарастет причудливой мутноватой рябью на манер корней старого дерева, и опять дело в свои руки возьмет зима.

Это случилось до наступления нового оледенения. Когда сосульки еще таяли. Вернее, подтаивали, потому связь их с крышами потихоньку ослабевала. Да и снежные шапки на зданиях сантиметр за сантиметром сползали к краю крыш, чтобы коварно подталкивать к падению мощные наросты льда.

Налетевший было после обеда северный ветер быстро утихомирился, и выглянуло солнце. Его лучи стали трогать смерзшийся на крышах лед. И выяснилось, что самая большая, самая длинная и самая острая сосулька, которая казалась самой прочной, едва держится. Потому что в ее основании обнаружилась некая пустота, лишившая ледяную красавицу устойчивости.

Очередной солнечный луч пощекотал это крепкое на вид сооружение — сосулька шевельнулась. Жаркий поцелуй солнечного посланца, и сверкающее ледяное чудо с громом обрушилось вниз, чтобы там, на тротуарных плитах, со звоном рассыпаться на сверкающие ледяные осколки.

Но нет, как раз в этот момент мимо здания шел человек. Голова его была забита цифрами, каковые он складывал и раскладывал, и учитывал, и при этом торжествующе улыбался собственным расчетам, не подозревая, что его изощренная хитрость и способность добывать деньги, казалось бы, на ровном месте уже никогда ему больше не понадобятся.

В последний момент он услышал шум у себя над головой, но не успел среагировать. Сосулька — вся огромное ледяное копье — пронзила человека насквозь. Он умер мгновенно, а сосулька даже не разбилась…

Некоторые очевидцы потом рассказывали, что и видавшим виды санитарам «скорой помощи» стало не по себе.

Варвара медленно стянула с головы черную косынку и так же медленно расправила ее на коленях, потом сложила пополам, еще раз пополам, пока дорогой шелковый гипюр плотным комочком не укрылся в ее кулаке.

Эти странные движения со стороны могли показаться осознанными, но она проделывала их машинально. На самом деле все ее существо было занято совсем другим: попыткой осознания того, что с ней случилось.

Вдова! Какое ужасное, книжное, нелепое слово. По крайней мере применительно к ней, Варе Будилиной. Оно никак не подходило молодой, цветущей женщине тридцати лет. И свалилось на нее вдруг, как неизвестно откуда взявшаяся каменная глыба, которая перегородила дорогу ее жизни, до того прямую и видную до самого горизонта.

Она ссутулившись сидела на кухне, и в голове ее калейдоскопом проскакивали недавние события дня.

Оркестр дребезжал и фальшивил, когда гроб с телом Вариного мужа стали опускать в яму, и один из «копачей» — они на кладбище были на все про все — не удержал веревку, из-за чего гроб в яму не плавно опустился, а прямо-таки спикировал.

Родственники и друзья только дружно ахнули, а мать покойного горестно завыла — плохая примета. Плохая для кого — для покойника?

Муж Варвары, Борис Будилин, умер нелепо: с крыши здания городской филармонии сорвалась огромная сосулька и пронзила его насквозь, точно пущенное рукой врага копье. Так что и Борису никак не подходило слово «покойник». Если бы он болел или был старый, а то утром на работу ушел молодой здоровый мужчина, а потом в морге Варя должна была опознавать нечто, на супруга вовсе не похожее. Тело. А если еще точнее — останки.