Роберт Лоу - Лев пробуждается

— Егда сыщу ту жопу, что сказала мне, же он приехал по этой дороге и видал, как вы свернули на Элдерсли, — ворчал он Бог весть в который уж раз, — то уж так ему наваляю, что вколочу башку в плечи.

— Значит, она была смачная штучка, та девка, с коей ты слезши? — настойчиво спрашивал Уилл Эллиот, облизывавший губы в предвкушении восторгов описываемой Куцехвостым таверны.

— Что ни на есть, — с энтузиазмом отозвался Хоб, но его лицо тут же снова омрачилось. — Теперича нам повезет, коли хоть запашок почуем, когда эти парни туда доберутся. Дорога на Элдерсли… ах ты, змееязыкий блядий сын…

— Полно вам, куча навозная, — проворчал Сим, кивая в сторону лошади, приближавшейся ровной иноходью, неся графиню, державшуюся легко, насколько это возможно в женском седле. Хэл и Сим Вран переглянулись, хоть и почти без интереса ко всей этой затее, представлявшей собой, как выразился Сим, когда они трогались в путь, кособродие к худу.

— Господин Хоб, — позвала графиня, и Куцехвостый послушно обернулся с самой что ни на есть обаятельной улыбкой.

— Вы уверены в описании этого человека? Что это был Мализ Белльжамб?

— Уверен, государыня, — твердо ответствовал Куцехвостый. — Я знамши евойное лицо, но он обморочил меня своими плутнями, и, только добравшись сюда, я его припомнил. Мализ, верное дело. Это лицо я уж боле не забуду, попомните меня.

— Он ищет меня, — промолвила Изабелла, и Хэл уловил в ее голосе подвох.

— С нами вы в безопасности, — твердо заявил он, и графиня встряхнулась, будто гусыня, прошедшая по могиле.

— Он опасности не представляет, — ответила она. — Мой муж у него кожу со спины сдерет, если он хоть синяк мне оставит. Эта привилегия принадлежит Бьюкену.

Хэл аж поморщился, настолько уныло прозвучали последние слова. Выехав из глубокой тени, Изабелла заморгала и снова выдавила улыбку.

— Но он не… любезен, — добавила она. — И может причинить вред другим.

— Будь я он, я бы тревожился из-за Лисовина Уотти, госпожа, — пискнул новый голос, и все поглядели на Псаренка, маячащего у стремени Изабеллы. — Лисовин Уотти любил оных животин, а сей человек сгубил их дурным зельем.

Сим разглядывал Псаренка, видя осунувшееся личико, синяки под глазами. Видя то же, что видел Хэл, — колеблющийся призрачный образ покойного малыша Джонни. Одному Богу ведомо, что обрушилось на голову этому пареньку, пока он был в колодце моста через ров, и лишь милостью Пресвятой Богородицы это был не сам противовес моста. И все же ему пришлось выслушать хруст окровавленных ошметков Пряженика, и единый Господь ведает, как это сказалось на нем.

Ощутив взгляд, Псаренок улыбнулся Симу, прежде чем снова обратиться к нежному взору Изабеллы. Он толком не понимал, что чувствует по отношению к этой высокородной даме, но ему в одно и то же время хотелось и положить голову ей на грудь, чтобы она погладила ему лоб, и положить ладони на те же груди. Хитросплетение этих чувств частенько конфузило его, отзываясь тяжестью в груди и в паху.

Встретившись взглядом с Куцехвостым, Хэл отослал его в конец колонны. Три дня назад из Анникуотер выступили два десятка всадников и четыре повозки, вслед за прибытием Лисовина Уотти как раз после объявления мира, и все разошлись восвояси. Хэл и его небольшой mesnie [51] Свита, отряд рыцарей-вассалов ( старошотл .). направились на север — сперва в Стерлинг, а потом на земли Бьюкенов. «Будто негоцианты, — подумал Хэл, — доставляем товар».

Но по домам побрели отнюдь не все находившиеся в Аннике, и на дорогах так и кишели субъекты, вернувшиеся к разбою, — кто именем Уоллеса, кто именем короля Иоанна, а кто и просто сам по себе. Теперь же обоз разросся до доброй дюжины телег и фургонов и не менее семи десятков человек, пристроившихся под защиту вооруженного отряда, вопреки протестам, уговорам и даже угрозам Хэла.

Все путники жались друг к другу ради безопасности, хоть и пустились в странствие по собственным резонам; один даже ковылял на костыле, отвергая все приглашения сесть в повозку, поскольку поклялся совершить пешее паломничество в Скунский приорат для покаяния в чаянии чудесного исцеления. Каждый день он отставал и каждый вечер болезненно прихрамывал к ближайшему костру, а Хэл гадал, достаточно ли оправился приорат после трепки каких-то несколько недель назад, чтобы оказать ему воспомоществование.

А еще графиня… Хэл вздохнул. Брюс чуть ли не стелился перед ним, но только сэр Уильям сумел окончательно убедить Хэла сопроводить графиню обратно к мужу.