Екатерина Глаголева: Путь Долгоруковых

Есть у матери Нектарии любимое место, откуда открывается дивный вид на Днепр. Когда в душе непокой, хорошо бывает прийти сюда и смотреть, смотреть, вбирая в себя эту просторную красоту взамен мелкой суеты. Мысли уносятся неведомо куда, и тебя, пусть ненадолго, объемлет благодатная безмятежность… Но сегодня от мыслей никак не избавиться: так и вьются назойливо, а если отлетают, то приводят с собой другие. Смотрит монахиня на скованную льдом ленту Днепра, а память рисует ей другие картины, иные берега и реки… Проплывают перед внутренним взором лица, образы; одни видятся четко, а другие расплывчато. Когда, бишь, они чуть не потонули – до того, как Прасковью Юрьевну разбил паралич, или уже после? Господи, Господи…

Вернувшись в свою келью, она молится перед образами, кладя положенное количество поклонов, а потом достает из шкапчика давно уже припасенную тетрадь. Садится за стол, раскрывает ее и, вздохнув, выводит на первой странице: «1767 году, генваря 12 дня».

Сжимая пальцами перо, мать Нектария пишет так, как привыкла писать письма: словно беседу ведет с человеком, который слышать-то ее слышит, а ответит потом. «Как скоро вы от меня поехали, осталась я во уединении, пришло на меня уныние, и так отягощена была голова моя беспокойными мыслями, казалось, что уже от той тягости к земле клонюсь. Не знала, чем бы те беспокойные мысли разбить. Пришло мне на память, что вы всегда меня просили, чтобы по себе оставила на память журнал, что мне случилось в жизни моей достойно памяти и каким средством я жизнь проводила… Хотя я и не могу много писать, но ваше прошение меня убеждает, сколько можно буду стараться, чтоб привести на память все то, что случилось мне в жизни моей».

В оплывших свечах мечутся огоньки, предчувствуя скорую смерть. Тихо потрескивают дрова в камине. Михаил Иванович вынул из кармана платок и вытер мокрое от слез лицо. Посидел немного, устремив невидящий взгляд на покрытое морозными узорами окно, потом вздохнул и придвинул к себе письменный прибор. Отступив немного вниз от материных каракулей, напоминающих полуустав, вывел своим ровным, округлым почерком:

«Получил я сию книгу из Киева, по кончине несчастной матери моей, в 1773 году, генваря 17 дня, в день ея рождения».

Выражаю глубокую признательность и горячую благодарность Елене Анатольевне Никулиной и Игорю Владимировичу Курукину, специалистам по истории России XVIII века, за благожелательный интерес и профессиональную помощь в работе над этой книгой.

О Боже, она совсем закоченела! ( нем. ) Поступать так с вашей женой преступно, месье Иван; подумайте о ваших будущих детях! ( фр .)

О Боже мой! ( нем .)

До свидания! ( нем .)

Прощай и поминай обо мне в своих молитвах. – Храни вас Бог.

Батюшка, у стен есть уши ( фр .).

Дворянин, король, государь, губернатор, полковник, капитан. Душа, дух, церковь, любовь, желание ( фр .).

Настоящая принцесса ( фр .).