Виктор Иутин - Кровавый скипетр

Молитвы и пение внезапно оборвались, и над сто пятидесятитысячным войском воцарилась тишина – лишь шумел ветер, громко шелестела на ветру ткань стяга. Выступил Иоанн, облаченный в сверкающие доспехи. Он обвел глазами войско и крикнул:

– Это есть священный поход православного войска! По Божьей воле выполняем мы это великое действо! И каждый из вас должен быть готов пожертвовать собой во имя нашей победы! За святую Церковь, за святую веру православную каждый из вас должен быть готов отдать жизнь! И потомки наши этого не забудут! Скажут: «Это они, православные воины русские, разбили ханство, терзающее веками землю нашу многострадальную!» Ежели жив останусь, так буду жаловать и награждать всех тех, кто доживет до победы! Не будут забыты и семьи павших!

Тут голос его сорвался, на лбу выступила испарина. В глазах многих воинов стояли слезы, воодушевленно смотрели они на своего повелителя.

Иоанн, стиснув зубы, вскинул голову и взглянул в глаза изображенного на стяге Спаса. Тем временем ему подвели белого аргамака с богатым седлом и драгоценной сбруей. Не сводя со знамени взгляд, вскочил царь в седло и произнес:

– Владыко! О твоем имени движемся! – и перекрестился.

– Вперед! Вперед! – тут же закричали воеводы и повели полки к назначенным на совете позициям.

Полк Правой руки Курбского и Щенятева, обойдя город с западной стороны, переправились через реку Казанку и заняли болотистую равнину с севера у Муралеевых ворот, готовые там встретить возможные атаки черемис с тыла. Именно на их стороне в городе стоял ханский двор, защищенный каменной стеной, и татары здесь обильно обстреливали полк пищалями и стрелами.

– Потрепали меня уже, – сказал себе Курбский, глядя на позолоченные купола дворца, – не дотянутся.

И в этот миг пехотинцы, идущие около него, повалились в траву. Не сразу заметил князь, как и его коня поразили две стрелы – они воткнулись ему в круп. Курбский, едва не выброшенный из седла, с трудом успокоил животное. Когда подходили к реке, он оглянулся. По пути в траве виднелись тела – дорожка из трупов, тянущаяся вдаль.

– Растянуться вдоль побережья! Укрепляемся! – командовал Щенятев уже на другом берегу реки. Торопливо и взволнованно промокшие пехотинцы занимали позиции, пригнувшись, не сводя глаз с городских стен Казани и возвышающихся над ними полумесяцев мечетей и дворцов.

Курбский тем временем отдавал приказы коннице, которая должна была прикрывать пехоту со стороны возможного нападения других противников. Оглядываясь, размышлял Щенятев, нахмурившись: «По очереди коли атаки будут – выстоим, даст Бог. А если с двух сторон, то сложим тут свои головы все…Никакое подкрепление дойти не успеет, переправа тяжелая…»

Так полк оказался в самом опасном участке, отрезанный от остального войска.

Северо-западную сторону, напротив Аталыковых ворот занял Сторожевой полк Семена Шереметева и Василия Серебряного. Он протянулся по берегу Казанки вплоть до Муралеевых ворот. Они видели, как на противоположном берегу сосредотачивался полк Курбского и Щенятева.

Полк Левой руки Дмитрия Микулинского и Плещеева встал на юго-западной стороне, готовый к атаке на Крымские ворота. Именно позади этого полка укрепился Государев полк с резервами. Стоя на небольшом возвышении возле своего шатра, Иоанн наблюдал, как расходится вокруг города его войско.

Ертаулы под командованием воевод Троекурова и Пронского-Шемякина двинулись вдоль городских стен, налаживая пути для наступающих полков. Они построили мосты через Булак, хотели идти дальше, но неожиданно через открывшиеся городские ворота вышел большой отряд татарской конницы числом более пяти тысяч. Их нестройный марш замыкала десятитысячная толпа пехоты.

– Братцы, конница прямо на нас! Держись! – доносилось со всех сторон. Полк дрогнул, потому первые ряды были просто сметены конницей. Врезаясь, татары нещадно рубили стрельцов саблями, затем отступали и, носясь вокруг полка, поливали его градом стрел. Подоспевающая татарская пехота бежала уже по ковру из трупов, готовясь окончательно смять полк, но встретили вдруг упорное сопротивление. Завязался жаркий, неравный бой.

Вовремя развернули свои силы воеводы Троекуров и Пронский-Шемякин, врезались со свежими силами в татарские ряды и тут же смяли их. Дрогнувшие татары начали отступать в город, но дети боярские неслись за ними и беспощадно рубили их. Лишь выстрелы со стен города отогнали русских конников обратно.