Николай Дмитриев - В грозный час

Неожиданно внимание большого воеводы привлёк дворянин, взнуздывавший лошадь невдалеке от шатра. Вроде Воротынский его откуда-то знал, и, подойдя ближе, князь присмотрелся. Перекинув повод через холку, дворянин обернулся, и воевода понял, что это тот самый гонец, первым доставивший вести от Шуйского. Князю отчего-то вспомнилось, как год назад он вместе с ним высматривая хана, сидел на московской кровле, и уже одно это прибавляло доверия к молодцу. Выждав, пока дворянин кончил седловку, большой воевода отметил, что теперь Сеньков выглядит вполне справно, и совсем запросто поинтересовался:

– Ну как, серпуховский, после того, что у брода было, очухался?

– Очухался, – дворянин улыбнулся князю.

– Вот и ладно. – Воротынский внимательно посмотрел на Сенькова, а затем, малость помолчав, сказал: – Я гляжу, серпуховский, конь у тебя добрый, и потому хотел бы тебе поручение дать…

Весьма удивившись словам большого воеводы, дворянин какое-то время смотрел на князя и только потом, сглотнув слюну от волнения, спросил:

– Куда ехать?

– Куда?.. – Было заметно, что большой воевода колеблется, однако, выждав немного, он заговорил коротко и жёстко: – Сюда идут полки Хворостинина и Шереметева. Поскачешь навстречу, скажешь князю Хворостинину, что я хочу догнать Девлет-хана у реки Пахры. Пускай он тоже туда спешит. Уразумел?

– Уразумел, – Сеньков весь подобрался, он понял: князь говорит так неспроста.

– И ещё… – Воротынский подчёркнуто снизил голос. – Про то чтоб больше ни одна душа, уразумел?

– Уразумел, – ещё раз заверил князя Сеньков.

Он догадался, большой воевода задумал что-то важное, и весть надо передать незамедлительно…

Большой воевода князь Воротынский сам неотступно следил за тем, как стрельцы крепили щиты гуляй-города, который он приказал ставить на небольшом холме. Похоже, место для сооружения передвижной крепости было подходящим, вот только, по прикидкам воеводы, густо разросшиеся кусты на одном из склонов холма могли мешать обороне, и потому сразу, как кольцевая цепь возов замкнулась вокруг вершины, князь послал людей срубить самые длинные ветки. Вообще-то поначалу он намеревался просто сжечь кусты, но затем у воеводы появилась мысль сделать гуляй-город незаметным, и ветви сложили у щитов, прикрыв листвой бойницы так, чтобы издали казалось, будто вершина холма покрыта зарослями.

Сооружение временного укрепления заканчивалось, и, как только все скрепы были соединены с тыльной стороны гуляй-города, два воза были разведены, образовав въездные ворота, через которые сразу же начали втягиваться внутрь подходившие войска и завозить стреляющие дробом [94] Дроб – картеч, которой заряжали пушки. тюфенги [95] Малые широкогорлые пушки. . Одновременно пушкари принялись ставить на вертлюги в бойницах затынные пищали и ладить земляные укрытия для огневых припасов. Все действовали слаженно, без лишней суеты, поскольку каждый не только знал своё дело, но и помнил: татарва где-то рядом.

Приглядывая за тем, как ставится град-обоз, Воротынский с беспокойством думал, перехватил ли его посланец Хворостинина. Конечно, были и другие гонцы, да и лазутчики тоже могли сообщить, что надо, однако только слова, которые он рискнул передать через серпуховского дворянина, давали понять Хворостинину, где большой воевода решил задержать идущего к Москве хана. Часто проезжая этим путём, большой воевода хорошо знал, где лучше всего ставить гуляй-город, где за каким леском укрыть тот или иной полк, а главное – болотистая местность не позволяла татарам сделать обход.

Гонец, отыскав Воротынского за возами гуляй-города, сообщил:

– Князь, воеводы прислали сказать: полк правой руки и передовой на подходе.

– Добро, – Воротынский, давно ожидавший такой вести, обрадовался и наказал не успевшему сойти с коня посланцу: – Немедля скачи обратно, передай, чтоб князь Хворостинин – тотчас ко мне!

Гонец умчался, а большой воевода, выйдя за ограду гуляй-города, с вершины холма стал поглядывать на бывшие в небольшом отдалении лесочки, прикидывая, где разместить наконец-то собравшиеся воедино полки. Однако долго рассматривать окрестности князю не довелось. Почти сразу на дороге показались двое явно торопившихся всадников, а когда они, приблизившись, стали подниматься по склону холма, Воротынский узнал дворянина Сенькова и ехавшего вровень с ним опричного воеводу Хворостинина, который, судя по всему, не стал дожидаться посланного за ним гонца.