Николай Дмитриев - В грозный час

Перескакивая через ступеньки, Сеньков подскочил к двери и влетел в горницу. С первого взгляда дворянину стало ясно, что здесь кто-то был. Исчез стоявший на столе подсвечник, пропала медвежья шкура, а полусорванная дверь чулана висела на одной петле. Зато главная ценность дома – муравленая печь – стояла целёхонькой, вот только изразцы её были сплошь усыпаны пеплом, а вокруг на полу валялись подгоревшие головёшки. Дворянин глянул вверх и всё понял. Через остававшийся открытым ход-западню, что вёл в башню, сюда сыпались остатки горевшей кровли.

Михайла облегчённо перевёл дух. Признаться, он ожидал худшего и начал было приглядываться по новой, но тут раздавшийся у него за спиной стук двери заставил дворянина обернуться. На пороге стоял Ивашка, разительно изменившийся после боя с ханским отрядом. Теперь это был не просто наряженный в куяк дворовый, а настоящий боевой холоп, тем более что парень, побывав в переделке, разжился и железным шлемом, и саадаком, и даже висевшей у него на боку саблей, хотя, судя про всему, он вовсе не собирался расставаться со своим топором, которым так ловко орудовал.

Одобрительно глянув на Ивашку, Михайла спросил:

– Ну, чего прибёг?

– Ды-ык это… – Ивашка замахал руками, – там малец из-под стрехи татаровей видал…

– Какой ещё малец?.. Из-под какой стрехи? – не понял Михайла.

– Ды-ык оно… – сбивчиво принялся объяснять Ивашка. – Наши татарвы стереглись и враз убёгли, а малец с перепугу замешкался, а как схоронился, то оклемался малость и видал ордынцев…

– Много? – прервал холопа Сеньков.

– Не-а… – Ивашка замялся и, показав две растопыренные пятерни, спрятал большие пальцы: – Вот стока…

У Михайлы, которому Ивашка показал всего-то всего восемь пальцев, словно пелена спала с глаз, и он, махнув холопу, чтоб шёл следом, чуть ли не выбежал на крыльцо. Пока дворянин рассматривал горницу, весь его отряд успел собраться во дворе усадьбы, и теперь Сеньков видел каждого. Набрав полную грудь воздуха, Михайла громко, так, чтоб слышали все, выкрикнул:

– Други! Татарва нас дурит! Они малыми силами кружат по округе, будто все тут, а взятый ясырь ведут стороной! Я гадал, что стервецы идут на Изюмский шлях, а они никак ладят на Пафнутцев шлях. Сразу нам гнать не с руки. Кони притомились. Так что, други, короткий передых – и в погоню!

Закончив говорить, Михайла сел прямо на ступеньку, ожидая, пока Ивашка обиходит лошадей. Сейчас дворянин пытался понять, как всё обернулось. Конечно, Воротынский, ударив прямо по ханской ставке, заставил Девлет-Гирея бежать, но за Оку удирала от гнавшихся за татарами дворян лишь часть Орды, в то время как другая занялась грабежом. Выходило, что отряд Сенькова шёл не туда, и, наконец-то уяснив это, Михайла глянул на двор, прикидывая, не пора ли идти.

Конечно, пока выступать было рановато, и Михайла, решавший, что и как, вдруг заметил крутившегося возле крыльца босого мальчонку. Подумав, не о нём ли поминал Ивашка, Михайла окликнул:

– Эй, это не ты под стрехой сидел?

– Пошто под стрехой? – малец поддёрнул полотняную рубашонку и вытер кулаком нос. – Нешто я пичуга какая? Я в овине схоронился, на верхнюю поперечину влез. Ещё со стрехи дранину поднял, чтоб наружу вылезть, ежели татарва палить зачнёт. Через тую дыру всё и видел.

– Ишь ты, видел… – покачал головой Михайла. – Тогда скажи, кто у меня повалушу тушил?

– А тебе, боярин, Господь помог, – брови у мальца строго вздёрнулись. – Татарва тута кровлю запалила, а как отъехала, такой ливень ливанул!.. Огонь враз затушил!..

То, что малец назвал его боярином, понравилось Михайле. Это был добрый знак. А ливень?.. Может, оно и впрямь силы небесные?.. Михайла перекрестился. Сейчас как никогда он был уверен в себе и, резко поднявшись, зычно, на весь двор, гаркнул:

– Други!.. На конь!

Вокруг тотчас всё оживилось, и, когда Ивашка подвёл Михайле коня, его дворяне уже были готовы. Ему оставалось только дать знак, чтобы малость отдохнувший отряд, на ходу перестраиваясь по двое, выехал за ворота. Обогнав всех, Михайла поехал первым, а когда дворяне миновали деревню, он решительно завернул с проезжей дороги на малоприметную лесную тропу. Тропа эта, уводившая в лес, становилась всё уже, и если поначалу между деревьев могла продраться телега, то дальше всадникам пришлось ехать по одному, и отряд продвигался донельзя растянувшейся цепочкой.

В конце концов дворяне забрались в такие дебри, что, казалось, хода дальше нет вовсе, но часто охотившийся здесь Сеньков знал этот лес и всё увереннее забирался дальше в чащобу. Впрочем, по прошествии немалого времени надежда пройти через лес напрямую оправдалась – густые заросли остались позади, и деревья вроде как расступились. Больше того, снова обозначилась какая-то тропка, которая вывела сначала на открытое место, а там вообще превратилась в полевую дорогу, приведшую отряд к сгоревшему и ещё слабо дымившемуся починку [41] Починок – небольшое сельское поселение. Этот термин впервые встречается в актах XIV в. и писцовых книгах XV в. Починки возникали на новых местах, не связанных с древними поселениями. .