Николай Дмитриев - На торный путь

Генералы понимали: как-никак, а ханскому престижу нанесён немалый урон. Карасубазар разрушен, добыча захвачена, но всё же хотелось большего, и бригадир Колокольцев заметил:

– Неплохо было бы самого хана в полон взять.

Однако ему тут же возразил генерал-аншеф Левашов:

– Нет смысла за ханом гоняться. Турецкий султан всё одно поставит нового. А вот Кафу не мешало бы взять.

Наступила пауза, собравшиеся прикидывали, возможно ли такое, а потом генерал-поручик Брильи с сомнением покачал головой:

– В Кафе цитадель с каменными стенами, без осадных орудий её не взять, и гарнизон янычарский, да ещё турки немало войск морем подвезти могут.

– Верно, там силы немалые, с налёту не выйдет, – поддержал его генерал Шпигель. – А ежели мы Кафу и с моря обложим, чтоб сообщение прервать, турки корабельными пушками наши батареи собьют.

Остальные генералы высказались в том же духе, и в результате на военном совете было решено идти на берег Крыма. Во исполнение этого армия двинулась к устью Шунгара, отрядив лёгкие войска с наказом пустошить татарские селения. Там было захвачено много скота, но и неприятель, в свою очередь, кружа вокруг, сделал весьма опасным выход за линию аванпостов. Тем временем армия, наведя понтонный мост, начала переходить реку, и тогда татары вместе с подоспевшими из Кафы турками напали, но были отбиты орудийным огнём.

Эта схватка, закончившаяся с большими потерями для ханского войска, оказалась последней, и Ласси уже без помех перевёл всю армию на другой берег, а затем, отойдя к реке Молочные Воды, стал лагерем. Сразу же были отряжены партии к Перекопу – следить за татарами, которые, по слухам, идут в Дикое поле. Однако, когда разведчики захватили пленных, стало известно, что хан, собрав тысяч сорок войска, рискнул было выйти, но испугался и воротился восвояси. Узнав об этом, фельдмаршал облегчённо вздохнул: теперь можно было считать, что Крымский поход окончен.

По весне Дон нанёс в гирло столько песка, что провести многопушечный корабль через образовавшиеся отмели никакой возможности не представилось. Не помогло и долгое ожидание благоприятного ветра, который мог бы нагнать в гирло воду. В итоге парусно-гребная флотилия вице-адмирала Бредаля состояла только из палубных ботов, дубель-шлюпок да казацких «чаек». На ботах имелось до восьми пушек малого калибра, на дубель-шлюпках по шести двухфунтовых фальконетов, а быстроходные казацкие лодки были вооружены двумя орудиями каждая.

Само собой, о морской баталии с турецким флотом, крейсировавшим где-то поблизости, речи быть не могло, и потому тактика, избранная Бредалем, была предельно проста. Флотилия всё время шла в виду берега, и, как только казацкие «чайки» встречали в море турецкие корабли, вице-адмирал, получив такое сообщение, уходил на мелководье под защиту сухопутных батарей. Что же касалось транспортных возможностей, то тут дела обстояли лучше. Каждое из этих судёнышек вмещало до сорока солдат, а дубель-шлюпка вдобавок могла взять на борт две полковые пушки.

Эта флотилия, насчитывавшая шесть ботов, сто дубель-шлюпок и примерно столько же «чаек», сопровождала армию фельдмаршала Ласси от Азова до Геничи, следуя вдоль северного берега Азовского моря. Загружена она была провиантом, боеприпасами и вообще всячески способствовала продвижению русских войск, шедших по лукоморью. Так вице-адмирал Бредаль организовал переправу армии Ласси через реки Кальмиус, Молочные Воды и Геничский пролив. Вдобавок быстроходные казацкие лодки подвозили пресную воду и обеспечивали связь с Азовом.

Командующий Донской флотилией вице-адмирал Бредаль был смелый и опытный моряк. Ему довелось участвовать в Гангутском сражении, приходилось захватывать в плен шведские корабли, и вообще он знал толк в морских баталиях. Вот и сейчас, каждый раз отступая к берегу при появлении турок, командующий флотилией не переставал оценивать свои возможности. Он понимал, что самым лучшим для него было бы взять на борт корпус в девять тысяч пехоты и совершить диверсию, внезапно высадившись на берег хотя бы в районе всё той же Кафы.

Однако пока что Бредалю приходилось ждать, как пойдут дела у прорвавшегося в Крым фельдмаршала Ласси, и его флотилия стояла в виду берега у Арабатской косы возле местечка Сальси-Денис. С мостика своего флагманского одномачтового палубного бота вице-адмирал легко мог охватить взглядом весь импровизированный рейд, где на слабой волне под небольшим ветерком слегка покачивались стоявшие на якорях двухмачтовые дубель-шлюпки, осевшие под грузом запасов большие гребные лодки, а мористее, почти у горизонта, виднелись косые паруса дозорных «чаек».