Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

– Думаю, это корабль.

Джон Джейкобс переспросил первым:

– Корабль? В каком смысле корабль?

– Корабль, который захоронили в кургане.

Он начал смеяться.

– Зачем кому-то понадобилось хоронить корабль?

– Наверное, потому, что это могила.

– Чья могила?

– Пока не знаю. Но кого-то важного, думаю. Вряд ли из-за какой-то мелкой сошки пошли бы на такие хлопоты. Просто представьте, сколько сил потребовалось: сначала корабль надо было тащить от реки вверх по склону. Тот кусок металла, который ты нашел, Джон, – это заклепка. По розовым пятнам понятно, где искать другие заклепки. Видишь, они заржавели и окрасили почву.

– Но, Бейз, если это корабль, что случилось с корпусом? – спросил Уилл.

– Все сгнило, – сказал я. – Но посмотрите сюда. – И я указал туда, где гряда из твердого песка шла от одной заклепки к другой. – Видно, как шли доски. Они оставили эти отпечатки. Это все, что осталось. Это и заклепки.

Все они хотели знать, сколько кораблю лет. Я сказал, что точно не знаю. Возможно, это ладья викингов. А может, что-то еще древнее.

– Ну, я никому… – начал Уилл и остановился.

Я посмотрел на него и усмехнулся:

– Никому не скажешь.

Я, конечно, собирался сообщить миссис Претти о том, что нашел. Но Роберт уже побежал в дом. Видимо, чтобы рассказать матери вперед меня. Он подпрыгивал, размахивал руками. Когда миссис Претти дошла до кургана, я показал ей заклепки и песчаные пятна. Затем рассказал о том, что видел такую же заклепку из Альдебурга, а также об этикетке, объясняющей, как она попала в корабельное захоронение в Снейпе.

Она некоторое время осматривала заклепку. Затем, к моему удивлению, протянула руку.

– Поздравляю, мистер Браун, – сказала она.

Она сделала паузу, и уголки ее рта, казалось, поползли вверх.

– Я же говорила, что там что-то есть.

– Да, говорили, говорили…

Потом она пожала руку Джону и Уиллу. Мы все какое-то время постояли, улыбаясь, как дураки. Было уже семь часов, и мы решили, что пора закругляться. Миссис Претти и Роберт пошли домой. Когда мы накрыли траншею брезентом и мешковиной, Джон и Уилл предложили пойти выпить по стаканчику, чтобы отпраздновать. Но я был слишком возбужден, чтобы проводить время в компании. Вместо этого я пошел вниз к устью реки. Лесной купырь доходил мне до плеч, а деревяшки, которые указывали, где проходит тропинка, терялись под кустарником. Пробившись к воде, я сел на берегу. Компанию мне составило несколько уток, между которыми разгоралась ссора.

Здесь росла мохнатая крапива, а еще щавель, листья которого испещряли черные дырочки. Рыбацкая лодка с темно-красными парусами плыла вверх по реке, и слышался только треск стручков ракитника. Обернувшись, я увидел особняк Саттон-Ху, возвышавшийся на обрыве. В окнах горел свет, а позади на горизонте возвышалось несколько корявых сосен. Все это напомнило мне иллюстрацию в одной из книг «Сообщества чтения Библии», которую я читал еще в школе.

Мне захотелось, чтобы рядом со мной оказалась Мэй. Тогда бы я рассказал ей, что произошло.

Да, я был бы рад поделиться с ней. Но все, что мне оставалось, – это представить, что она рядом. Знаю, она была бы очень довольна, но без фанатизма. Она не такая. Но она всегда верила, что в конечном счете чего-нибудь я все-таки добьюсь.

На берегу я просидел, пока более-менее не успокоился. Затем я направился домой к Лайонсам, где мы с Билли и его женой Верой поужинали холодной бараниной с брокколи. А перед тем, как отправиться спать, я написал письмо Мэй и еще одно – более обстоятельное, со всеми подробностями – Мэйнарду. Еще я написал преподобному Харрису из Торндена. Подумал, он будет в восторге от нашей находки. Ставя подпись, я уже почти засыпал.

К счастью, дожди прекратились и земля вскоре высохла. Пока мои помощники разгребали и просеивали землю, я переходил от одного участка розового песка к другому. Вместо того чтобы продолжать рыть траншею в центре насыпи, я решил идти по заклепкам, спускаясь к каждой из них сверху. Таким образом я окажусь внутри корабля, а не буду прорывать тоннель в его середине. Зачерпывая землю, я надеялся сохранить песчаную корку корпуса нетронутой.

Таков был расчет. Не то чтобы у меня не было сомнений на этот счет, но, к моему облегчению, ребра корабля хорошо проглядывались, отпечатанные на песке. Все, что мне оставалось, – это разгребать песок, пока не дойду до твердой корки, а затем следовать по линиям от одного ребра к другому.

По ходу дела кое-что прояснялось. Начнем с того, что ладья лежит под наклоном. Один конец направлен вниз. Возможно, ее так поставили или с годами она просела. Трудно сказать. Судя по тому, как распределяются заклепки – они расположены линиями примерно по семь на каждые три фута, – мы, видимо, вплотную вышли на один конец корабля. Я до сих пор не понимаю, корма это или нос. Не могу сказать, почему именно, но у меня есть предчувствие, что корма.