Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

Чем глубже я погружаюсь, тем шире становится корабль. Ясное дело, что никто и не предполагал, что мы найдем что-то подобное. В ответ на мое письмо Мэйнард прислал мне несколько полезных подробностей о захоронении корабля в Снейпе. Тот корабль был сорок шесть футов в длину, девять футов девять дюймов в ширину и четыре фута в глубину. Судя по ширине, этот корабль, возможно, такого же размера. Может, даже больше. Однако об этом я молчал. Я не сказал даже миссис Претти. Мне кажется, нет смысла кого-то особенно обнадеживать. По крайней мере, не сейчас.

Я начинал работать в пять утра – как только появлялось достаточно света. Сначала выкуривал трубку, проходился по кругу, обдумывая, что делать дальше, и только затем спускался по лестнице на дно траншеи. Благодаря росе расслоения в почве видны хорошо. Да и потом, так хорошо начинать рано, когда весь день еще впереди.

В восемь часов приезжают Джон и Уилл. Затем в зависимости от погоды миссис Претти и Роберт приходят понаблюдать за нашими успехами. По ходу дела я указываю на заклепки и сообщаю обо всем, что обнаружил. Пока что я нашел пять маленьких кусочков бирюзово-голубого стекла и одну глазурованную керамическую бусину, тоже голубую. Немного, знаю. Я ожидал большего, даже на этой стадии. Но нельзя исключать возможность, что курган все-таки разграбили. Хотя грабители могли копать не в том месте или поменяли направление раскопок. Тем не менее пока нет никаких признаков того, что расположение заклепок как-то менялось. И это явно доброе предзнаменование.

Когда Джон и Уилл расходятся по домам, я еще пару часов работаю в одиночку. Из-за того, как падает свет, нежелтый песок особенно хорошо виден на закате. Поэтому я стою у входа в траншею и вижу, как розовые линии пробегают передо мной, а затем исчезают в глубине насыпи.

Всякий раз, когда миссис Претти остается дома или едет в Вудбридж, к нам приходит ее сын. Роберт – весьма милый ребенок, он любит играть и, как я подозреваю, рад нашему обществу. Они с Уиллом Спунером придумали игру, в которую играют во время перерывов на чай. У Уилла под кожей осколки шрапнели. Он получил их во Франции, когда солдат, стоявший рядом с ним, подорвался на гранате. Видимо, смысла их вытаскивать нет. Они видны на запястье и на тыльной стороне правой руки – темно-синие очертания, похожие на раздавленных мух.

Эти кусочки металла под кожей перемещаются – Уилл уверен, что происходит это, когда в воздухе повышенная влажность. И иногда они опускаются к костяшкам пальцев. Их игра с Робертом заключается в том, что мальчик закрывает глаза и показывает, где, по его мнению, находится один из кусочков. Затем они проверяют, прав ли он. Играть так они могут целую вечность.

Чтобы как-то занять мальчишку, я показал ему, как счищать землю с заклепок. Сказал – и это правда, – что ему доверили очень большое дело, а еще что крайне важно перестать чистить, когда земля изменит цвет с желтого на розовый. Сначала он так переживал, что едва удерживал щетку. Но уже через несколько дней стал справляться довольно ловко. В качестве награды я выделил ему отдельную лопатку. Он повесил ее на колышек в хижине рядом с нашими лопатками.

Чтобы никто случайно не забрел на наше место раскопок, миссис Претти предложила оцепить участок. Она посоветовалась со мной, и я решил, что идея хорошая. Как-то вечером Билли Лайонс принес колья, веревки и кувалду.

Когда мы закончили, Билли повесил на веревку табличку, на которой большими белыми буквами значилось: «Опасно! Заминировано!»

– Вот так, – сказал он. – Теперь никто сюда не сунется.

Все это время я ждал, когда же расстояние между противоположными заклепками достигнет максимума, а затем снова начнет сужаться. Но они продолжают расширяться. Сейчас я нахожусь в двадцати пяти футах от первых заклепок и на девять футов глубже первоначального уровня земли. Нам пришлось расширить траншею, чтобы у нас имелось достаточно места. Теперь в ширину траншея сорок футов от одного края до другого.

И совершенно ясно, что эта ладья больше, чем та, что была в Снейпе. Намного больше. Единственная ладья, о которой я знаю и которая может сравниться с нашей, – это найденная в норвежском Осеберге в 1906 году. Ее длина составляла более семидесяти футов. Мне не хочется загадывать, но наш корабль вполне может оказаться таким же большим. Что, конечно, сделает его самым крупным корабельным захоронением, когда-либо найденным на английской земле. Всякий раз, когда я позволяю себе об этом задуматься, меня кидает то в жар, то в холод.