Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

В тот вечер они пируют. Русские солдаты порылись в немецких рюкзаках, брошенных в окопах во время недавнего бегства. Чего там только нет, отменные припасы: сардины, бельгийский шоколад, голландский сыр и даже французское шампанское.

– Только остерегайся вшей в их вещах, – говорит Мише один из русских. – Бороться с ними немцы толком не умеют, не то что мы, русские.

Мишин отряд ужинает в саду заброшенного дома. Они уселись на скамейке под яблонями, на ветках висят твердые молодые яблоки.

К концу следующей недели они взяли Прагу. На рабочей окраине Варшавы польское подразделение встречают как героев. Русская армия разбила лагерь у Вислы, другой берег отсюда виден как на ладони.

На другой стороне, в Варшаве, против немцев поднялась польская подпольная армия. Она ждет, что русские скоро перейдут через мост и присоединятся к ним.

Первая польская армия делает попытку прорыва, чтобы прийти на помощь восставшим. Однако терпит поражение, потери при переправе через реку настолько велики, что поляки вынуждены отступить. А в это время русская армия не вмешивается, а только наблюдает. Даже поверхностная разведка показывает, что поляки на той стороне сражаются устаревшим и даже самодельным оружием против самой страшной и свирепой карательной бригады Дирлевангера. Они несут катастрофические потери, но продолжают борьбу – и надеются на поддержку. Миша, как и вся польская армия, с нетерпением ждут приказа о наступлении на Варшаву, отчаянно стремясь прийти на помощь своим товарищам.

Но приказ о переправе на ту сторону все не приходит. Проходят месяцы, наступает зима. Варшавское восстание подавлено.

Довольны ли русские тем, что Варшава разбита, разрушена и теперь они с легкостью могут взять ее?

Грохот взрывов не прекращается. Гитлер никогда не простит поляков, дважды бросивших ему вызов. Ему недостаточно отправить все оставшееся население в лагеря. Разъяренный диктатор приказал не оставить от города камня на камне. С болью в сердце Миша наблюдает, как за рекой полыхает зарево пожаров, когда отряд немецких инженеров-подрывников уничтожает средневековые варшавские библиотеки и церкви в стиле барокко. Город взрывают, превращая в атомы пыли, сравнивая здания с землей. Следом вступают огнеметы, и над Варшавой взвиваются огромные облака черного дыма.

Фюрер сражался с камнями Варшавы и одержал победу.

Спустя месяцы, в январе, отряд Миши отправляют на разведку. Под покровом ночи через белую равнину реки они направляются в безмолвную Варшаву, охраняемую трупами замерзших немцев. В рассветных лучах проступают руины разрушенного города, укрытые снежным одеялом. На месте гетто – ровное поле, будто засеянное солью и безмолвием.

Несколько истощенных людей в грязных лохмотьях выбираются из подвалов и изумленно взирают на советские автомобили с громкоговорителями, из которых им объявляют об освобождении Варшавы.

Трясясь в промерзшей машине, пока русская армия продолжает свой путь на Берлин, Миша молча думает: если можно уничтожить целый город, как же легко потерять в этой войне хрупкую светловолосую девушку с голубыми глазами. Теперь он понимает, как мало надежды вновь увидеть свою семью в Пинске, папу, Рифку, Нюру, многочисленных тетушек и дядюшек. Все, что ему остается, – продолжать борьбу, за Софию, за всех тех, кого он потерял.

Комната заставлена цветами. Вчера у Софии были именины, и дети из польской школы, где она преподает, принесли ей столько сирени и цветов, что ими заняты каждый кувшин и бутылка, которые она смогла найти, они стоят повсюду: на полках, на столе. Комната похожа на сад – так и должно быть в такой важный день, как сегодня. София высовывается из окна и смотрит, не покажется ли на дороге американский «Виллис». В руке у нее письмо от Миши, маленький треугольник из тонкой армейской бумаги, легкий, как детский бумажный самолетик. Она читает его снова и снова. Он пишет, что его часть стоит неподалеку, ему положен отпуск и он постарается заехать к ней сегодня.

София с Кристиной уже несколько месяцев живут в Ловиче. Маленький провинциальный городок сильно пострадал от войны. Не только разрушены дома и исчезли с лица земли целые кварталы. На улицах не встретишь ни одного еврейского лица, нет больше ни еврейских предприятий, ни женщин с корзинами бубликов на рынке. Они с Кристиной – две блондинки – живут тихо, не привлекая к себе внимания. И стараются не упоминать, что еврейки. Хотя сейчас, при коммунистах, официально евреи имеют равные со всеми права. И все же осторожность не помешает, Лович – город, где много неразорвавшихся бомб, где дома огорожены высокими заборами, где все неясно и тревожно.