Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

— Которая? — Я из вежливости делаю вид, будто проявляю интерес к ее словам.

— Я знаю только Марту. По университету.

— Вы, видимо, вместе учитесь?

Она тихо смеется.

— Вы льстите мне! Нет, она моя ученица.

— Повторите, пожалуйста, ваше имя?

— Доктор Лехел, — повторяет вместо нее Дюси Чонтош.

— Доктор — это, позвольте заметить, во избежание недоразумений, по мужу, — добавляет женщина смеясь.

— Пока что да! — с пафосом восклицает Чонтош, слегка краснея. Я слежу за ним уголком глаза, и мне кажется смешной эта показная галантность старого дамского угодника.

— Пока что! Не за горами время, Илонка, когда ты сама станешь доктором! — Голос его преисполнен воодушевления, он так и млеет перед ней.

Меня страшно бесит вся эта сцена. Что я ему, диковина, что ли, какая-нибудь, слон, которого показывают зевакам? Мне даже совестно немного за Дюси.

— И тогда уже вам представится возможность отрекомендоваться как доктор Илона Лехел? — Она поняла мою иронию и слегка зарделась.

— Благодарю, вы считаете меня таким снобом? — В ее голосе звучит легкая обида. — Однако вы довольно-таки проницательны!

Я уже начинаю раскаиваться в своей бестактности. В конце концов, она здесь ни при чем, ведь я имею зуб на Дюси. «Но зачем ему нужно было звать меня?»

Дюси ухмыляется, делая вид, будто мы обменялись безобидными шутками. Он явно стремится сгладить остроту пикировки, всемерно стараясь разрядить создавшуюся напряженность.

— Илонка работает над историей Сопротивления. Она и у меня выпытывает всякие подробности, но, право же, она знает куда больше, чем я. — Он торжествующе смеется, потом тычет в мою сторону удивительно длинным, похожим на дуло пистолета указательным пальцем. — Его тоже стоило бы порасспросить.

— Вряд ли маэстро располагает временем для подобных разговоров. — Причем слово «маэстро» она произносит с легкой иронией.

— Нет, что вы, я с удовольствием поведаю вам о своих злоключениях, о целой одиссее с моими утками. А вы историк?

Она утвердительно кивает.

— И ассистент кафедры в университете, — хвастливо поддакивает Чонтош. Никак не пойму, он-то чем бахвалится?

— Зачем же вы выдали меня? Маэстро, очевидно, принял меня по меньшей мере за профессора… А что это за одиссея с утками? — обращается она ко мне.

— Да так, пустяки, анекдотичный случай! — вставляет Чонтош, вяло махнув рукой. Он задвигал челюстью еще энергичнее.

— В самом деле, — говорю я, — она вполне заслуживает специальной главы в ваших исторических изысканиях… — И затем невнятно бурчу: — Коли мы стали ходячими первоисточниками истории.

Не знаю, что именно прозвучало в моем голосе, но женщина стала смотреть на меня пристальнее, с повышенным интересом. Это еще больше разозлило меня.

— Я не видел тебя на похоронах! — обрушиваюсь я с упреком на Чонтоша. Может быть, даже с обвинением. Тон у меня становится резким, чуть ли не грубым. «Раз уж ты притащил меня сюда, я выложу все начистоту». — А ведь я дал тебе знать и мог бы подвезти, но ты даже не отозвался.

Он чуть бледнеет.

— Я был занят, — бормочет он. Мой выпад, как видно, застал его врасплох. Какое-то время он молча двигает челюстью, затем, словно это придало ему силы, смотрит на меня в упор. — Впрочем, если хочешь знать, я все равно не поехал бы.

— Почему?

— Ты сам отлично знаешь!

— Откровенно говоря, понятия не имею!

— В таком случае мне придется объяснить тебе еще раз, но только не сейчас! — В его голосе звучит несвойственное ему раздражение. Он закуривает. Его рука так сильно дрожит, что пальцы едва удерживают спичку.

Женщина с напряженным вниманием следит за нашим препирательством.

— Я хочу услышать это сейчас!

Мою запальчивую реплику заглушают резкие звуки внезапно включенного музыкального комбайна. Зал оглашается заигранной мелодией из фильма «Мост на реке Квай». Из-за столиков поднимаются пары и начинают танцевать на маленьком пятачке посредине зала. «Предвечерний танец… Заставьте зазвучать пластинку с вашей любимой танцевальной мелодией…» — вкрадчиво призывает в потайном микрофоне загадочный и томный женский голос.

Женщина неожиданно наклоняется ко мне.

— Вы танцуете? — спрашивает она, поднимаясь. Меня удивляет вопрос и ее приглашение, но в ее глазах светится такая искренняя мольба, что я не решаюсь отказать ей и тоже невольно встаю и машинально, как лунатик или загипнотизированный, следую за ней на паркетный пятачок. — Не судите меня строго за то, что я сама вас пригласила…