— Смотрите-ка, наша «всемилостивейшая барышня»! — воскликнул Геза. — Уж не с этим ли болваном Фейером она намеревается бежать?
«Болван Фейер» — долговязый молодой человек, самым приметным у него был огромный кадык — пытался удовлетворить любопытство присутствующих.
— Нилашисты рвутся к власти. Это совершенно точно, к сожалению. Регент уже арестован…
— Только молодой Хорти, — возразил кто-то.
— Старый тоже. Во второй половине дня.
По радио продолжали греметь марши.
— Жалкие неудачники!.. — истерически вскричал Биркаш. — Вот для чего понадобилась вся эта дурацкая комедия: чтобы посадить нам на шею нилашистов! Разве я не предвидел это?
Заметив нас, Шари Вёльдеши подошла к нам.
— А-а, земляки! — обрадовалась она, глядя на нас слегка прищуренными, близорукими глазами. Этот взгляд придавал ее лицу какое-то загадочное, демоническое выражение. «У нее пьянящий взгляд», — обычно говорил о ней Шандор. Женщина пленительной красоты. Точнее, я бы сказал, волнующей.
— Ах это вы! Как сказочное видение, но отнюдь не небесное, вы хотите обольстить своих земляков, — сострил Геза.
— Совсем не остроумно, — сказала Шари, надув свои чуть пухлые губки. — Если бы вы на таком же уровне малевали свои полотна, то вряд ли имели успех.
— О моя повелительница! Ваш покорный холоп хотел бы добиться у вас успеха отнюдь не своей мазней.
Шари брезгливо поморщилась в ответ на эти и впрямь довольно-таки плоские остроты и неуклюжее ухаживание, которое, впрочем, как мне показалось, и не отвергала. Но не это меня удивило, а то, как вел себя с девушкой Геза; дома, в Вёльдеше, он держался с ней совсем иначе.
Однажды летом Гезу и меня пригласили в замок.
Молоденькая служанка пришла с запиской от «всемилостивейшей барышни». Шари Вёльдеши писала, что часов в пять пополудни она была бы рада видеть у себя Гезу вместе с его коллегой, и приглашала на чашку кофе.
Я не выразил никакой радости ни по поводу приглашения, ни по поводу того, что в замке знают о моем существовании.
Геза успокоил меня.
— Это богемные, либеральные баре.
— Особенно барышня Шари, — сказал, ухмыляясь, Шандор, слышавший наш разговор.
Но тетушке Балла приглашение доставило безграничную радость, оно прямо-таки растрогало ее. Подумать только: ее сына приглашают в замок! Приглашают! Правда, в селе была еще одна барская усадьба, принадлежавшая Перлаки, и ее владельцы имели не триста, как Вёльдеши, а шестьсот хольдов, но настоящим «замком» слыл все-таки этот, «господами» считались все же Вёльдеши. Когда-то этой семье принадлежало все село. Память о былом величии Вёльдеши и даже, пожалуй, трепет, который испытывали перед ними, вошли в плоть и кровь людей, как запах ладана впитывается в церковные стены. Он остается там даже тогда, когда здание церкви перестает служить храмом. Нынешних Вёльдеши считали немного «тронутыми», за исключением, правда, бабушки, «барыни-хозяйки», но ведь и бога люди почитают не как личность, а лишь как представление о нем.
Барышня Шари встретила нас в холле. Встретила? Ее с большим трудом отыскали где-то в парке. В шортах, в наспех надетом халате из ткани с крупным рисунком; полы его то и дело расходились, обнажая смуглые от загара, красивые, стройные бедра. Мысленно я от души посмеялся над Гезой; поддавшись уговорам матери, он вырядился в темный костюм, белую сорочку и был при галстуке.
Мы были гостями одной только Шари. Не замка.
— Сколько времени вы еще пробудете у нас? — спросила она, разглядывая меня прищуренными глазами, как барышник лошадь на ярмарке. Мне было как-то не по себе. Что ей ответить? Не мог же я сказать, что до тех пор, пока не вытурят немцев? К счастью, она и не ждала ответа на свой вопрос.
Через холл прошел коренастый мужчина лет за пятьдесят, в охотничьем костюме, с охотничьим ружьем на плече, в охотничьей шляпе. Все безупречно, элегантно. Словно он явился прямо из ателье мод, где демонстрировались образцы изысканной мужской одежды. В лицо я уже знал его: Бени Вёльдеши, дядя Шари, один из владельцев замка. Зимой и летом, весной и осенью, с утра до обеда, с обеда до вечера ходил он с ружьем по окрестностям, но никогда ни разу не стрелял по дичи. Говорили, что он не выносит даже вида крови.
Он молча прошел мимо нас, даже не поздоровался.
— Один из психопатов нашей семьи, — сказала, посмотрев ему вслед, Шари и заговорщически улыбнулась мне. — Вы знаете, что у нас все ненормальные? — Затем перевела взгляд на Гезу. — Что говорят о нас в деревне?
Читать дальше