Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Улыбаясь, крестьяне неторопливо возвращались к своим очагам.

И лишь две женщины продолжали стоять на опустевшей равнине.

— Почему ты меня обманула? — спросила Аледис.

Франсеска повернулась к ней:

— Потому что ты его не заслуживала… и он не должен был жить вместе с тобой. Ты — не та женщина, которая могла быть его женой.

Франсеска не сомневалась в своей правоте. Она говорила холодно, так холодно, насколько ей позволял охрипший голос.

— Ты действительно думаешь, что я этого не заслуживала? — с обидой в голосе спросила Аледис.

Франсеска вытерла слезы; казалось, к ней снова вернулись энергия и твердость, помогавшие ей вести дела вот уже столько лет.

— Разве ты не видишь, кем он стал? Неужели ты думаешь, что с тобой его жизнь была бы такой же?

— О моем муже и поединке ты…

— Ложь.

— О том, что меня искали…

— Тоже ложь.

Сдвинув брови, Аледис посмотрела на Франсеску.

— Ты мне тоже солгала, помнишь? — сказала хозяйка.

— У меня были на это свои причины.

— А у меня — свои!

— Ты пошла на это, чтобы заполучить меня для твоего ремесла… — медленно произнесла Аледис. — Теперь я понимаю.

— Это не единственная причина, но, признаюсь, так и было, — сухо ответила Франсеска. — У тебя есть жалобы? Скольких простодушных девушек ты обманула с тех пор?

— В этом не было бы необходимости, если бы ты…

— Хочу тебе напомнить, это был твой выбор. — Франсеска холодно посмотрела на нее.

— Мне пришлось многое пережить, Франсеска. Я добралась до Фигераса не для того, чтобы меня унизили и сломали. Зачем?..

— Ты живешь хорошо, лучше, чем многие из тех знатных господ, которые сегодня были здесь. У тебя есть все.

— Кроме чести.

Франсеска выпрямила свое высохшее тело и встала перед Аледис.

— Послушай, Аледис, я ничего не понимаю в чести и почестях. Ты мне свою продала. А мою украли, когда я была девственницей. Мне никто не дал право выбора. Сегодня я оплакивала то, что не могла оплакивать всю мою жизнь, и теперь этого достаточно. Мы — те, кто мы есть, и воспоминания о том, как мы до этого дошли, ничего не дадут — ни тебе, ни мне. Пусть другие скандалят и дерутся за свою честь. Ты их сегодня видела. Кто из тех господ, которые стояли рядом с нами, может говорить о чести и достоинстве?

— Возможно, теперь, без дурных обычаев…

— Не заблуждайся, — перебила ее Франсеска. — В жизни по-прежнему будет полно несчастных, которые не смогут найти места, чтобы спокойно умереть. Мы много боролись, чтобы прийти к тому, к чему пришли. Не думай о чести: она не для простого человека.

Аледис огляделась по сторонам и задумалась.

Этих людей освободили от дурных обычаев, но они остались теми же мужчинами и женщинами, которые утратили надежду, теми же изголодавшимися детьми, босыми и полуголыми…

Она кивнула и обняла Франсеску.

— Ты не посмеешь оставить меня здесь одну!

Элионор слетела с лестницы как фурия.

Арнау сидел за столом в зале, подписывая документы, в которых отменялись дурные обычаи на его землях.

«Как только она их подпишет, я уйду», — объявил он Жоану. Монах и Мар, стоя за спиной у Арнау, наблюдали за сценой.

Арнау подписал все бумаги и обернулся к Элионор. Кажется, это был их первый разговор с момента заключения брака. Подниматься из-за стола Арнау не стал.

— Что тебе проку, если я останусь здесь?

— Неужели ты хочешь, чтобы я продолжала жить там, где меня так страшно унизили?

— Хорошо, тогда я спрошу по-другому: что проку тебе уезжать вместе со мной?

— Ты мой супруг! — Вместо окрика у Элионор получился визг. Она уже тысячу раз обдумывала свое положение: остаться в замке она не могла, но не могла и вернуться к королевскому двору; Арнау досадливо поморщился. — Если ты уедешь, если покинешь меня — я обращусь к королю.

Слова жены эхом отозвались в голове Арнау. «Мы обратимся к королю!» — грозились его вассалы. Он считал, что с нападками мелких феодалов разобраться сумеет, но… Он перевел взгляд на подписанные бумаги. Если к жалобам вассалов присоединится еще и Элионор, его законная супруга, воспитанница короля…

— Подпиши. — Арнау подвинул к ней бумаги.

— Да почему я должна соглашаться? Если ты отменишь дурные обычаи, мы лишимся наших доходов!

— Подписывай, если хочешь жить в Барселоне, во дворце на улице Монкада. Здешние доходы не должны тебя волновать. У тебя будет столько денег, сколько пожелаешь.

Элионор подошла к столу, взяла перо и поднесла к бумаге.