Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

А он унижает ее своим безразличием. Как он смеет?!

Элионор с силой прикусила нижнюю губу.

«Еще придет», — успокаивала она себя.

В день празднования Успения Богородицы Элионор поднялась на рассвете.

Из окна своей одинокой спальни она посмотрела на равнину, на которой высился помост, построенный по ее приказу. Крестьяне начали уже собираться; многие даже не спали, чтобы вовремя прибыть на праздник.

Никого из знати пока еще не было.

Солнце предвещало великолепный теплый день. Небо было такое же чистое, без облаков, как почти сорок лет назад, когда праздновали свадьбу одного серва-земледельца по имени Бернат Эстаньол. Оно напоминало голубой купол, распростершийся над людьми, собравшимися на равнине. Назначенный час приближался, и Элионор, облачившись в свои лучшие наряды, нервно прохаживалась по огромному залу замка Монбуи.

Не было только знати и рыцарей!

Жоан, в своей черной сутане, мирно сидел на стуле; Арнау и Мар, делая вид, как будто их это не касалось, обменивались сочувственными взглядами при каждом вздохе, который вырывался у Элионор.

Наконец появились знатные господа.

Нарушая этикет, один из слуг Элионор, нетерпеливый, как и его сеньора, ворвался в зал, чтобы возвестить об их прибытии. Баронесса бросилась к окну, и, когда она повернулась к присутствующим, ее лицо излучало счастье. Знать и рыцари их земель прибыли на равнину во всем великолепии, на которое были способны. Их роскошные костюмы, шпаги и драгоценности блестели на фоне серой, унылой, залатанной одежды крестьян и оживляли яркими красками все вокруг. Лошади, которых держали стремянные, стояли за помостом, и их ржание нарушало тишину, которую не смела нарушить чернь, встречавшая прибытие сеньоров. Слуги расставляли стулья, обитые дорогим шелком, и посматривали на помост, откуда знать и рыцари должны были клясться в почтении барону и баронессе.

Простые люди инстинктивно отошли от последнего ряда стульев, чтобы оставить заметное пространство между ними и теми, у кого были привилегии.

Элионор снова выглянула в окно и улыбнулась: она осталась довольна парадом роскоши и благородства, с которым вассалы собирались встречать ее.

Когда наконец в сопровождении своей семейной свиты Элионор предстала перед ними, а затем села в кресло, возвышавшееся на помосте, она почувствовала себя настоящей королевой.

Секретарь Элионор, которому поручили вести торжественную церемонию, начал с чтения декрета Педро IV, гласившего, что в качестве приданого Элионор, королевской воспитаннице, с королевскими почестями передавались баронства Гранольерс, Сант-Висенс-делс-Ортс и Калдес-де-Монбуи со всеми их вассалами, землями и доходами…

Пока секретарь читал, Элионор наслаждалась ощущением своей власти. Она видела, какими глазами на нее смотрят присутствующие. Наверняка все они завидуют ей, а может, и ненавидят.

Почему нет?

Со сколькими вассалами это уже происходило…

Они всегда должны быть преданы монарху, но с этого момента между королем и вассалами появилась новая ступенька: она.

Арнау, наоборот, не обращал никакого внимания на слова секретаря и лишь улыбался в ответ на улыбки крестьян, к которым он часто приезжал, чтобы помочь.

Среди простого народа, безучастного к тому, что происходило на равнине, были две броско одетые особы, к чему их обязывал статус публичных женщин: одна — уже пожилая; другая — зрелого возраста, но красивая, с высокомерным взглядом, уверенная в себе.

— Знать и рыцари! — крикнул секретарь, на этот раз привлекая к себе внимание Арнау. — Явите ли вы свое почтение баронам де Гранольерс, Сант-Висенс-делс-Ортс и Калдес-де-Монбуи?

— Нет!

Казалось, что этот резкий возглас разорвал небо.

Барон, лишенный замка де Монбуи, поднялся и, окинув взглядом присутствующих, громовым голосом ответил на требование секретаря. Толпа, стоявшая за сидевшей на стульях знатью, зашушукалась; Жоан пожал плечами, как будто ожидал услышать нечто подобное.

Мар вздрогнула, чувствуя себя не в своей тарелке перед всеми этими людьми. Арнау не знал, что делать, а Элионор побледнела так, что ее лицо стало белым как полотно.

Секретарь повернулся к помосту, ожидая указаний от своей госпожи, но, не получив их, взял инициативу в свои руки.

— Вы отказываетесь? — спросил он, обращаясь к знати.

— Отказываемся! — Голос изгнанного барона звучал на удивление твердо. — Даже сам король не может заставить являть почтение человеку, который ниже нас по происхождению. Таков закон!