Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Грусть в глазах Жоана подтверждала, что этот выскочка прав. Монах не хотел ничего говорить Арнау, хотя и предвидел такой оборот событий.

Знать обманула Элионор.

— Арнау Эстаньол, — продолжал барон, обращаясь к секретарю, — гражданин Барселоны, сын беглого крестьянина. Мы не будем являть почтение сыну беглого серва, хоть король и дал ему баронство, о котором ты говоришь!

Одна из двух хорошо одетых женщин, та, что помоложе, стала на цыпочки, чтобы видеть помост. Знать, прибывшая к баронам, вызывала у нее любопытство, но, услышав, как барон охарактеризовал Арнау, она почувствовала неожиданную слабость в ногах…

Прислушиваясь к перешептыванию людей, стоящих поодаль, секретарь снова посмотрел на Элионор. То же сделал и Арнау, но королевская воспитанница не подала никакого знака: ее будто парализовало. Изумление, которое баронесса испытала поначалу, превратилось в гнев. Бледное лицо пошло пятнами; она дрожала от негодования, а ее руки, вцепившиеся в подлокотники кресла, казалось, вот-вот разломают их.

— По-моему, ты сказала мне, что он умер, Франсеска? — спросила Аледис, младшая из двух проституток.

— Он — мой сын, Аледис.

— Арнау — твой сын?

Кивнув головой в подтверждение своих слов, Франсеска жестом показала, чтобы та говорила тише. Ни за что в жизни она бы не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что Арнау Эстаньол был сыном публичной женщины!

К счастью, люди, окружавшие их, были поглощены стычкой между знатью.

Видя пассивность остальных присутствующих, Жоан решил вмешаться, и спор, похоже, начал обостряться.

— Может быть, в ваших словах есть истина, — с важностью произнес монах, стоя за спиной опозоренной баронессы. — Вы имеете право отказаться от чествования, но это не освобождает вас от обязанности служить вашим сеньорам и… Таков закон! Вы готовы это делать?

Барон, осознавая правоту слов доминиканца, вопрошающе смотрел на своих товарищей. Арнау жестом подозвал Жоана к себе.

— Что это значит? — тихо спросил он.

— Это значит, что они спасают свою честь. Они не являют почестей…

— …человеку ниже их по происхождению, — закончил за него Арнау. — Ты же знаешь, меня никогда это не интересовало.

— Они не являют тебе почестей и не подчиняются тебе как вассалы, но закон обязывает их продолжать служить тебе. Они обязаны признать земли и привилегии, полученные ими от тебя.

— Что-то вроде капбреуса , который они заставляют подписывать крестьян?

— Что-то вроде…

Арнау не обратил ни малейшего внимания на выпад бывшего владельца замка, он даже не посмотрел на него. Единственное, что его волновало, — это поиск пути, благодаря которому можно было побороть нищету и бесправие крестьян.

Жоан продолжал стоять, склонившись над ним.

Элионор отсутствующим взглядом смотрела вдаль, печалясь об утраченных иллюзиях.

— Значит ли это, — спросил Арнау, — что, хотя вассалы не признают меня бароном, я могу приказывать, а они должны подчиняться мне?

— Да, конечно. Просто они спасают свою честь.

— Ладно, — сказал Арнау и, решительно поднявшись, подозвал к себе секретаря. — Ты видишь пространство, оставленное между сеньорами и простолюдинами? — спросил он, когда тот подошел к нему. — Я хочу, чтобы ты стал там и повторял как можно громче, слово в слово то, что я буду говорить. Я хочу, чтобы меня услышали все.

Пока секретарь шел к месту, оставленному за знатью, Арнау, не скрывая иронии, посмотрел на изгнанного барона, который ожидал ответа на свое заявление.

Чуть помедлив, Арнау начал говорить:

— Я, Арнау, барон де Гранольерс, Сант-Висенс-делс-Ортс и Калдес-де-Монбуи!

Арнау подождал, пока секретарь громко повторит его слова:

— Я, Арнау, — повторил секретарь, — барон де Гранольерс, Сант-Висенс-делс-Ортс и Калдес-де-Монбуи…

— …объявляю не действующими на моих землях все те обычаи, известные нам как дурные обычаи…

— Ты не можешь этого сделать! — крикнул один из представителей знати, перебивая секретаря.

Чтобы опередить возможные возражения, Арнау посмотрел на Жоана, ища подтверждения своих полномочий.

— Я имею право это сделать, — твердо заявил Арнау, увидев, что Жоан кивнул.

— Мы пойдем к королю! — крикнул еще один.

Арнау пожал плечами.

Жоан подошел к нему:

— Ты подумал, что будет с этими бедными людьми, если ты дашь им надежду, а потом король не признает твоих решений?

— Жоан, — ответил Арнау с такой уверенностью в себе, какой раньше у него не было, — возможно, я ничего не понимаю в почестях, в знатности и рыцарстве, но я точно знаю, что записано в моих книгах относительно займов его величеству. Особенно это касается кредитов в связи с кампанией на Мальорке. Несомненно, — добавил он, улыбаясь, — они разительно выросли после моего брака с его воспитанницей. Это я знаю, — повторил он, — а потому уверяю тебя, что король не станет препятствовать моим решениям.