Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Начиная с этого дня Арнау и Гильем с головой ушли в дела, и, следуя совету Хасдая Крескаса, бывший бастайш занялся изучением основ своего нового ремесла.

— Первой обязанностью менялы, — сказал ему Гильем, когда они вдвоем сидели за столом, украдкой поглядывая на дверь на случай, если кто-то решит войти, — является обмен монет.

Гильем встал из-за стола, обошел его и остановился напротив Арнау с кошельком в руках.

— Теперь смотри внимательно. — Он достал из кошелька монету и аккуратно положил ее на стол. — Ты знаешь, что это?

Арнау пожал плечами.

— Это — кроат из каталонского серебра. Его чеканят в Барселоне, в нескольких шагах отсюда.

— В моем кошельке такие бывали весьма редко, — перебил его Арнау, — но я перетаскал их множество на своих плечах. Король доверяет носить эти монеты только бастайшам, — добавил он.

Гильем кивнул, улыбаясь, и снова полез в кошелек.

— Это, — продолжил он, доставая другую монету и кладя ее рядом с кроатом, — арагонский золотой флорин.

— Таких у меня никогда не было, — сказал Арнау, беря в руки флорин.

— Не беспокойся, теперь у тебя их будет полно, — заверил его Гильем со всей серьезностью. — А это старый барселонский терн .

Мавр положил на стол еще одну монету и, не давая Арнау снова перебить его, принялся доставать одну за другой.

— В коммерции используется много разных монет, — важно вещал он, — и ты должен их знать. Все! Мусульманские: масмудины, золотые безанты.

Гильем разложил перед Арнау эти монеты в ряд.

— Французские торнезы, золотые кастильские дублоны, золотые флорины, отчеканенные во Флоренции, дженовино из Генуи, венецианские дукаты, марсельские монеты и разные каталонские монеты: валенсийский и мальоркинский реал, гросс из Монпелье, мельгуриенсы из Восточных Пиренеев и хакеса, отчеканенная в Хаке, которую использовали главным образом в городе Лериде.

— Святая Дева! — воскликнул Арнау, когда мавр наконец закончил.

— Ты должен их знать назубок, — твердо повторил Гильем.

Арнау пробежался взглядом по выложенному ряду монет и вздохнул.

— А еще есть? — спросил он, поднимая глаза на Гильема.

— Да, и очень много. Однако эти встречаются наиболее часто.

— А как их меняют?

На этот раз вздохнул мавр.

— Что касается обмена, то это довольно сложно, — нехотя начал Гильем, но Арнау настоял, чтобы он продолжил.

— Ладно, — согласился тот. — Для обмена используют единицы эквивалента: либры и марки — для больших сделок; динеро и суэльдо — для повседневного пользования.

Арнау кивнул, хотя раньше он называл все монеты динеро и суэльдо, независимо от их происхождения, — ему было все едино.

— Когда к тебе попадает монета, следует рассчитать ее стоимость через единицу эквивалента, а потом сделать то же самое с той монетой, на которую ты хочешь поменять первую.

Арнау пытался следить за ходом объяснений мавра.

— А как узнать их стоимость?

— Она устанавливается периодически на барселонской бирже или в Морском консульстве. Нужно постоянно ходить туда, чтобы следить за официальным курсом обмена.

— Он меняется? — Арнау покачал головой.

Он в первый раз видит эти монеты, не знает толком, как происходит обмен, а теперь еще выясняется, что курс может колебаться!

— Регулярно, — ответил ему Гильем. — Следует знать курсы — в этом и заключается главная задача менялы, иначе он ничего не заработает. Ты в этом очень скоро убедишься. Одной из самых главных операций является покупка-продажа денег.

— Покупать деньги?

— Да, покупать… или продавать деньги. Покупать серебро за золото или золото за серебро, играя на колебании стоимостей, учитывая все существующие монеты. То ли здесь, в Барселоне, если курс обмена хороший, то ли за границей, если он там выходит лучше.

Арнау замахал обеими руками, показывая свою неспособность воспринимать все эти сведения.

— На самом деле это достаточно просто, — с невозмутимым видом заявил Гильем, — вот увидишь. Представь: в Каталонии есть король, который устанавливает курс обмена между золотым флорином и серебряным кроатом. Допустим, король сказал, что его устраивает соотношение один к тринадцати, то есть один золотой флорин стоит тринадцать серебряных кроатов. Но во Флоренции, в Венеции и в Александрии требование короля не имеет силы и золотой флорин не стоит тринадцати серебряных кроатов. Выходит, что здесь король устанавливает курс из политических соображений, а там взвешивают золото и серебро, содержащиеся в монетах, и устанавливают их реальную стоимость. Если, например, кто-нибудь станет продавать серебряные кроаты за границей, он получит больше золота, чем ему дадут в Каталонии за те же самые кроаты. Но когда он вернется сюда с этим золотом, ему снова дадут по тринадцать кроатов за каждый золотой флорин.