Дмитрий Гусаров - Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

Здороваясь с Усовым за руку, Анохин сказал!

— В строю взвод у тебя хорош! А как в бою? Не подведет?

Зардевшийся от похвалы командир спросил:

— А что, разве предвидится?

— Нет. Пожалуй, сейчас нет. Однако все может случиться.

— Справимся, товарищ Анохин… Ребята у нас хорошие. Все будет сделано.

Дубровский каждому поставил задачу, спросил — всем ли ясно — и объявил:

— Я иду с отрядом красноармейцев на Екатерининскую. Товарищ Анохин остается здесь. Связь держать с ним. О выполнении задания докладывать ему!

В два часа ночи красноармейский отряд бесшумно окружил штаб левоэсеровской организации на Екатерининской улице.

Двухэтажный деревянный дом, с большими частыми окнами и с нависшей над крыльцом верандой, загадочно и настороженно поблескивал темными стеклами, и в первую минуту Дубровскому подумалось, что эсерам уже все известно и они приготовились к обороне. Потом со стороны Бородинской улицы он увидел освещенное окно и понял, что ошибся в своем предположении.

В сопровождении четырех бойцов Дубровский поднялся на крыльцо, где у входной двери коротал свои часы ничего не подозревавший наружный постовой.

— Я губернский военный комиссар. Приказываю сдать оружие! — тихо приказал он и шагнул в глубь коридора, уже веря и радуясь тому, что все, кажется, пройдет без каких–либо осложнений.

Находившиеся в дежурной комнате два вооруженных револьверами и бомбами левоэсеровских боевика никакого сопротивления не оказали. В ответ на требование губвоенкома открыть комнаты для обыска, они лишь попросили разрешения связаться по телефону с Балашовым, но когда им было отказано в этом, покорно сдали и свое личное оружие и ключи.

Вскоре полсотни винтовок, два пулемета, несколько ящиков с патронами и гранатами уже были погружены на подводы. Дубровский составлял акт, когда прибежал посыльный от Анохина и сообщил, что сотрудниками ЧК при обыске одной из квартир арестованы два бывших офицера царской армии — полковники Петров и Поленов, которые, судя по документам, проживают в городе нелегально, и нужно срочное подтверждение этого военкоматом. Дубровский отлично помнил, что названные офицеры в военкомате не регистрировались. Он по телефону сообщил об этом Анохину, сказал, что минут через двадцать зайдет в военкомат и проверит еще раз, а сейчас просит совета — как быть с разоруженными левоэсеровскими боевиками, нужно ли их арестовывать?

— Сопротивления не было? — спросил Анохин.

— Нет.

— Тогда задержи их до конца операции, чтоб не было лишнего шума, и отпусти.

— Хорошо.

Но шум все–таки произошел.

Трудно сказать, каким образом узнал Балашов о том, что происходит в их штабе.

Когда Дубровский, закончив оформление акта, вышел на крыльцо, он увидел, что красноармеец с трудом сдерживает напор председателя губисполкома, пытающегося пройти в помещение. Балашов был не один, сзади него стоял невесть откуда взявшийся левоэсеровский сотрудник редакции губернских «Известий».

— Товарищ Дубровский! — закричал Балашов, заметив военкома. — Это же дикое самоуправство! Я требую объяснений! Немедленно скажите, чтоб пропустили меня!

— Пропустите! — приказал Дубровский постовому.

Они вернулись в дежурную комнату. Балашов сел за стол, в волнении расстегнул ворот френча, загнанно огляделся и вдруг закричал:

— Что здесь происходит? Я требую объяснений!

Дубровский, не отвечая, прошел к столу, сел чуть в отдалении и спокойно попросил:

— Если можно, не кричите! Я готов объяснить все и без крика. Происходит изъятие оружия!

— На каком основании? Почему я, как председатель губисполкома, не поставлен в известность?

— В данном случае я действую на основании приказа о введении в городе военного положения, который вам хорошо известен.

— У большевиков вы тоже изымаете оружие?

— Никакого оружия в комитете большевиков не хранится. Вы это тоже знаете.

— Но ведь оружие организация левых социалистов–революционеров имеет с разрешения военных властей?

— До сих пор — да. С сегодняшнего дня — нет. Разрешение военкомата аннулировано.

— Ловко. Весьма ловко. Но, может быть, вы объясните — почему? Я полагаю, что у вас нет оснований считать, что мы использовали это оружие во вред Советской власти?

— Пока, к счастью, таких данных нет.

— Тогда почему же вы это делаете ночью, тайком?

Дубровский выразительно посмотрел на журналиста.

Следовало бы, конечно, попросить его отсюда, но стоит сделать это — и назавтра по городу поползут черт знает какие слухи. Лучше уж не связываться, пусть слушает и что–то строчит в своем блокноте.