Абрам Каган - Преступление и совесть

Пришел Бразуль-Брушковский, вместе со священником они прошли в свободную комнату, в которой заперлись и долго беседовали.

В двух письмах, полученных Бразуль-Брушковским по его домашнему адресу, его предупреждали: если он не перестанет выступать с разоблачающими материалами против Веры Чеберяк, его уничтожат.

Мужественный журналист не испугался, он показал письмо своему сотоварищу по редакции «Киевской мысли» Исаю Ходошеву.

— Эти негодяи все могут сделать, — встревожился Ходошев.

— Они трусы и теперь побоятся.

— Может найтись фанатик, — твердил Ходошев, — поэтому нужно быть осторожным.

— Выходит, я должен сделаться трусом, прятаться.

— Нет, упаси бог, но не нужно бывать поздно вечером в кафе и ресторанах…

Но Бразуль думал иначе. Наоборот, он нарочно поздно ходил по Крещатику и показывался именно в тех местах, где было множество подозрительных типов.

Однажды он получил письмо за подписью Голубева, в котором тот приглашал Бразуля на конфиденциальную беседу в одно из популярных кафе «Аполло», в четверг вечером. Бразуль не пошел. Однако через несколько дней он снова получил письмо через посыльного в красной шапке, который вручил ему послание прямо посреди улицы… Голубев деликатно предупреждал Бразуля, что речь идет о вопросе чести… и не имеет никакого отношения к убийству Ющинского.

Пойти или не пойти? А что ему терять?.. И Бразуль решил, что один он не пойдет, а возьмет с собой Ходошева — с ним, пожалуй, будет спокойнее. Как бы там ни было… пусть он будет не один.

Исай, естественно, согласился с предложением Бразуля.

— Просто интересно, что там может произойти, — сказал Ходошев. — Терять здесь нечего, но и не знаю, правда, что можно выиграть от такой встречи. С другой стороны, если не по делу, интересующему нас, зачем идти?

— Зато они мною интересуются, — улыбался Бразуль.

— Мне думается, это просто фортель, они хотят заманить нас в сети, — высказал свою мысль Ходошев. — Ведь повидаться-то они хотят именно с тем, кто опубликовал разоблачающий материал. Вот и идут на уловку…

Оба журналиста решили, что все же пойдут на встречу со студентом Голубевым. Узнают, что это за дело чести, о котором упоминается в письмеце.

Кафе «Аполло» на углу Бессарабки и Крещатика уже было переполнено. В общем зале и в отдельных кабинетах сидела разношерстная публика, в основном офицеры местного гарнизона, проститутки и так называемая «золотая молодежь» — разочарованные молодые люди с длинными волосами, мечтавшие стать поэтами-декадентами. Успев напечатать в местных газетах по нескольку скандальных стихотворений, они угасали, как болотные огни. Теперь они ходят по ресторанам и кафе в ночные часы, ловя сенсационные происшествия.

Незадолго до прихода Бразуля-Брушковского со своими провожатыми здесь разыгрался небольшой скандальчик. Какая-то проститутка ухватила за лацканы студентика в потрепанной форменной тужурке художественного института и принялась кричать, что он является отцом ее ребенка. Поскольку публика знала этого студента, инцидент вызвал у посетителей только смех. Но в порядке компенсации ему все же пришлось заказать оркестру несколько танцевальных номеров.

Хозяин кафе — полнотелый мужчина с потным лбом и затылком — ходил между столиками и просил публику вести себя потише. Хриплым голосом он шептал посетителям:

— Конная полиция снует по прилегающим улицам, что-то сегодня беспокойно, господа.

Но почти никто не обращал внимания на предупреждения хозяина.

Когда Бразуль с Ходошевым показались в зале, к ним сразу же подбежал озабоченный хозяин. Он взял Бразуля под руку и хотел отвести в кабинетик в конце зала. А Бразуль отвел руку хозяина и зло посмотрел на его вспотевший лоб.

— Кто вы? — спросил он.

— Вы пришли в мой ресторан и спрашиваете, кто я! — рассмеялся хозяин.

Бразуль вопросительно посмотрел на Ходошева и дал отвести себя в глубину зала. А тут навстречу Бразулю вышел Анатолий Шишов. Увидев Ходошева, он удивленным взглядом смерил его с головы до ног.

— Кто это? — спросил Шишов.

— Со мной пришел, — энергично ответил журналист.

Шишов на мгновение скрылся за дверью кабинетика, но вскоре появился снова и пригласил журналистов войти.

Как только Бразуль с Ходошевым вошли в кабинетик, неожиданно потух свет. Но это продолжалось несколько мгновений, и когда свет снова зажегся — возле них уже стоял студент Голубев. На сей раз его длинные светлые волосы были коротко острижены и даже знаменитый чубчик, по которому его всегда узнавали, тоже был подрезан.