Колм Тойбин - Дом имён

– Я с Леандром, – прошептал он. – Мой отец – друг его деда. Леандр попросил меня быть здесь. Заняло некоторое время: никто не должен заметить.

– Где Леандр? – спросил Орест.

– В горах, с повстанцами.

Они прислушались – не слышно ли чего из коридора.

– Леандр говорит, что ты – с ним, – прошептал стражник.

– Я ему друг.

– Он говорит, что ты его поддержишь.

– Скажи ему… – начал Орест.

– Мне пора, – произнес стражник. – Зайду еще, когда смогу.

Когда пришел в следующий раз, дал понять, что совсем не может говорить, что в коридорах слишком оживленно. Еще чуть погодя, впрочем, он пришел и задержался подольше, рассказал Оресту, что о происходящем или о том, где сейчас Леандр, у него вестей больше нет, но как только будут – он их доложит.

Его присутствие в комнате в некоторые ночи стало частью неспешного ритуала возвращения Ореста во дворец, с ежедневным временем, выделенным для Электры, для матери, которой его общество было нужно еще больше – с тех пор как Эгист отправился собирать армию, чтобы раз и навсегда покончить, как она сказала, с недавним восстанием.

Поначалу он пытался задавать стражнику вопросы, но тот прижимал ладонь ко рту, показывая, что кто-нибудь, возможно, слушает под дверью. Даже когда они были вдвоем, стражнику удавалось не издавать ни звука, и он старался учить Ореста, чтобы тот, чем бы ни занимались они во тьме комнаты, не возмущал безмолвия. И это тоже стало частью ритуала.

Как-то раз ночью, когда стражник был у Ореста и уже готовился вернуться на пост, он поманил Ореста за собой. Они вместе замерли в коридоре, стражник прислушался. Когда наступила чистейшая тишина, он взял Ореста за руку и повел его обратно в комнату, встал впритык к нему в самом дальнем от двери углу и зашептал.

– Теодот и Митр живы, – сказал он.

– Нет, – прошептал Орест. – Митр мертв. Я был с ним, когда он умирал.

– Его отец Митр жив – и Теодот тоже. Леандр попросил, чтобы ты сходил туда, где их держат. Такое тебе сообщение. Место, где их держат, – недалеко отсюда.

– Их стерегут?

– Да, но по ночам там никого нет.

– Получится ли помочь с их освобождением? Можем спросить у отца Леандра?

– Нужно сделать это из дворца, так считает Леандр. Кобону нельзя приближаться к дворцу. Тех двоих держат под землей в садах, – сказал стражник. – Надо спешить, Митру осталось недолго.

– Можешь сам – или с кем-то еще? – спросил Орест.

– Нам нужен тот, кто нас поведет.

– Кто их держит под стражей? – спросил Орест.

– Я не знаю, – ответил стражник. – Известно одно: Теодот – дед Леандра. И Леандр хочет, чтобы его освободили. Такое сообщение мне поручили тебе передать.

В следующую ночь стражник сказал, что он связался с Кобоном, тот устроил для двоих узников тайное убежище. Когда выберутся за кладбище, Кобон их встретит. С ним будет подмога – или же он позаботится, чтобы в переулках их никто не задержал. Кое-какие стражники были верны Леандру, и они за этим присмотрят.

Орест не хотел слать Леандру прямое сообщение поддержки, поскольку тот был с повстанцами. Смотрелось бы как неверность или неповиновение матери. Не желал он и отказывать Леандру в его просьбе. Не хотел и делиться новостями, принесенными стражником, с сестрой. Он со всем этим – один на один. Мог не делать ничего – или же сделать, как просят, сопроводить стражника до места, где, по его утверждению, держали узников.

Если поступит, как прошено, и найдет их – остальные решения примет на месте. Размышляя, каков более вероятный исход, Орест сказал себе, что он – сын своего отца и способен, если пожелает, применить во дворце свою власть, однако был он и сыном своей матери, которая предупредила его, чтоб не доверял никому.

Его озарило, что отец ни за что не стал бы бездействовать. Вспомнил отцов сильный голос, властный тон. Окажись здесь его отец, он бы поступал осторожно, однако из страха никогда не застрял бы у себя в комнате. Он бы действовал.

Они со стражником разработали замысел, стражник добыл ключ от комнаты за кухнями, откуда был боковой выход из дворца, там-то они и выберутся наружу в безлунное время.

Через две ночи, когда стражник вошел к нему, Орест не спал и был готов.

Снаружи они некоторое время постояли неподвижно, пока глаза привыкали к темноте. Ушли, забирая в сторону погруженного сада, к пустырям за ним. Безмолвно перебрались через пересохший ручей.

Оказавшись там, где, по словам стражника, держали под землей узников, они разрыли почву руками и обнаружили дверцу люка. Подняли ее, и на них накатила затхлая вонь – не только почвы и перегноя, но и человеческих испражнений.