Колм Тойбин - Дом имён

Когда Электра пришла в тот вечер к нему в комнату, он уже собрался объясниться с ней, но она сказала, что надолго задержаться не сможет, однако ей необходимо предупредить его, чтоб остерегался, что за ним наблюдают и каждое сказанное им слово отмечают.

– Кто наблюдает? – спросил он.

– Им надо знать, на чьей ты стороне.

– В смысле, матери и Эгисту?

– Следи за всем, что говоришь. И вопросов больше не задавай.

Она глянула на дверь, словно за ней кто-то мог подслушивать.

– Мне пора, – прошептала она.

Назавтра, когда Орест шел из своей комнаты в материны покои, он увидел, как к нему приближается Эгист. Орест остановился, приготовился его приветствовать, обрадованный тем, что им выпала возможность побыть наедине, возможность, если ему позволят заговорить, объяснить так или иначе, что́ вчера произошло. Эгист, однако, завидев Ореста, развернулся, будто вспомнил о чем-то, и ушел прочь.

День за днем Орест закреплял привычку бывать в обществе матери и Электры. Всякое позднее утро он усаживался с матерью в комнате в передней части дворца. Частенько – принимая просителей, но обычно они просто были вдвоем. Как-то раз, когда посетитель заговорил о бунте, она дождалась, пока они с Орестом остались наедине, и вернулась к этому предмету.

– Ты слышал, как мы говорили о бунте, – сказала она тогда. – Были бунты. Вечно есть раскол, вечно беспорядки. Мы всегда воюем. Получаем ежедневные сводки. И от твоего отца я усвоила – и тебе следует усвоить, – что доверенный друг есть тот, кому ты меньше всего доверяешь. На каждого союзника у меня есть теневой союзник, и даже для него у меня есть другие тени, все наблюдают, все докладывают. Вот так мы держим власть – никогда не доверяя. Объясню тебе, кто они такие. Можешь спросить и у Эгиста, он вечно бдит. Орест, нашим врагам хоть раз, да повезет, но мы должны бдеть каждый миг любого дня. Теперь, вернувшись, ты можешь стать моими глазами и ушами. Но не смей никому доверять.

Его поразило, до чего иной бывала мать, когда они ели все вместе – или принимали гостя, или гуляли вдвоем по саду. Вот она встревожена – а вот, мгновенья не прошло, уже болтает запросто, бодро.

Электра дала понять, что после обеда ее тревожить не следует. Она ежедневно отправлялась на отцову могилу, а затем возвращалась к себе в комнату. Когда солнце садилось, она принимала Ореста. Он заикнулся о ее предупреждениях ему, что́ следует говорить и делать, но она отмела все это, а когда он спросил, знает ли она имена людей, убивших отца, или что угодно о деде Леандра, она умолкла и показала на дверь.

Зато сестра, стоило им остаться одним, расспрашивала его, где он был. В его обществе она тревожилась меньше. Пока он рассказывал ей, что случилось, когда его похитили, и как он сбежал, она слушала внимательно.

Хотя излагал он очень подробно, об убийстве стражника и еще двух людей он ей не рассказал. И попытался не распространяться о Леандре. Впрочем, более всего сестру увлекли подробности о доме старухи. Оказалось, что рассказывать о старухе и Митре Оресту утешительно, и ежедневных встреч с сестрой он ждал.

Иногда Электра заговаривала о богах и своей вере в них, называла их имена и говорила об их власти.

– Мы живем в странное время, – сказала Электра. – Время, когда боги блекнут. Кое-кто их все еще видит, но бывает и так, что нет. Их власть вянет. Вскоре наступит иной мир. Им станут править при свете дня. Вскоре этот мир едва ли будет иметь смысл населять. Осознай, что тебе повезло: тебя старый мир коснулся, в этом доме осенил тебя своими крылами.

Как на это откликнуться, он не понимал. Стоило Электре заговорить о богах, как вид у нее делался угрюмый, а затем она, проверив, что под дверью их не подслушивают, принималась рассказывать о том, что происходило в мире за пределами дворца. Когда она рассказала о бунте, Оресту хватило ума не повторять сказанное матерью – что тут всегда бунты. Он внимательно слушал.

Его удивило, сколько всего она, похоже, знает о равнинах за горами, – удивило и то, что повстанцы прячутся в горах и не отступают, а, наоборот, набирают силу, создают союзы и растут числом.

Однако Орест раздумывал над подлинностью сказанного – когда она сообщила, что не знает имен участников. Орест решил, что Леандр теперь уже среди них, а также члены его семьи. Но упоминать об этом не стал.

Он начал замечать, как его мать все более озабочена, как времени на него у нее все меньше. Однажды, когда они сидели вместе, в комнату вошел Эгист и подал матери знак, которого, по замыслу Эгиста, Орест не заметил бы. Мать попыталась вернуться к предмету разговора, но Орест видел, что на нем она уже не сосредоточивается. Вскоре мать нашла отговорку уйти, сказав, что ей нужно разобраться со слугами. Но Орест ей не поверил: он знал, что происходит нечто посерьезнее.