Колм Тойбин - Дом имён

Митр, когда Орест вошел к нему, дышал с большим трудом. Потянулся к Оресту, попытался взять его за руку.

– Он в безопасности, мой сын? – спросил Митр.

– Да, – ответил Орест. – Мы сбежали оттуда, где нас держали.

– А дальше как было?

– Нашли дом у моря. Там за нами присматривала одна старуха. Больше всех она любила твоего сына.

Митр задрожал и, кажется, на миг улыбнулся. Попытался сесть.

– Где твоя мать? – спросил он.

– Во дворце, – ответил Орест.

– Спит, – проговорил Митр, – как спят лишь злодеи.

Орест на миг подумал, что Митр пошутил.

– Все беды начинаются с нее, – продолжил Митр, все еще пытаясь сесть, и оттолкнул Ореста, когда тот попробовал помочь. – Это она устроила все похищения, – продолжил он, – чтобы запугать нас. А прежде убила Агамемнона, твоего отца, – убила собственными руками и бросила тело гнить перед дворцом. Заставила нас ходить мимо, пока он лежал незахороненный.

– Моя мать не убивала отца, она… – начал Орест.

– Это совершила твоя мать, собственными руками, – прервал его Митр.

Говорил он без выражения, сообщал данность, едва ли не устало. Было ясно: он не сомневался, что говорит правду.

– Эгист был с ней?

– Эгист – никто, – сказал Митр. – Убийство совершила она. Все убийства. Все.

Он наконец сел и схватил Ореста за запястье.

– Но она не убивала Ифигению… – вновь начал Орест.

– Боги потребовали, чтобы Ифигения была принесена в жертву, – произнес Митр. – Суровейший удел. Боги бывают суровы.

– Но это не мать сделала, – сказал Орест. – Это сделал мой отец.

– Так и есть. Это сделала не твоя мать, – отозвался Митр.

На миг воцарилась тишина. Орест прислушался, дышит ли Митр.

– Мой сын в безопасности? – спросил он наконец.

– Да, – ответил Орест. – Он с Леандром. Скоро вернется.

В полусвете маленькой лампы на окне он чувствовал на себе взгляд Митра.

– Ты уверен, что это моя мать убила моего отца? – спросил он Митра.

– Да, это был ее нож.

– Кто-нибудь еще знает?

– Все знают.

Митр выпустил запястье Ореста – и взял его ладонь в свою. И заплакал.

– Моя семья, сыновья, дочери… – начал он.

– С ними все в порядке, – сказал Орест, – они придут сюда, когда станет безопасно.

– Твоя мать убила их, – проговорил Митр. – Мою жену, сыновей и дочерей. Их всех убили ее люди, а я смотрел. Она это приказала.

Орест приготовился ему возражать, повторить, что они все скоро увидятся, но Митр не слушал. Он говорил словно сам с собой.

– Я слышал их крики, когда они гибли, – сказал Митр. – А потом забрали меня.

За все то время, пока они сидели под землей, осознал Орест, Митр не рассказал Теодоту, что видел, как убивают его родню. Наверное, они об этом не говорили.

– Но твой сын жив, – тихо промолвил Орест.

– Да, да, – ответил старик с печалью, безропотно. Орест сомневался, поверил ли ему Митр.

– Погоди, – произнес Митр, – иди поближе.

Орест опустился на колени рядом с постелью.

– Твоя мать убила твоего отца, – прошептал Митр. – Заманила его во дворец. Заготовила нож, чтоб был под рукой. Такой у нее был замысел. Она желала его власти. Клянусь своими детьми, это правда. И есть лишь один человек, один-единственный, кто способен отомстить за то убийство и за все остальные, и этот человек – ты. Лишь ты один. Вот почему боги пощадили тебя и прислали обратно. Вот почему ты здесь – чтобы я тебе все это смог рассказать. И теперь это твой долг как сына Агамемнона – отплатить за его убийство.

Он мягко положил ладонь на голову Оресту и подержал ее, дыша увереннее, ровнее.

Кобон явился сказать, что Оресту пора уходить, и добавил, что проводит его по переулкам.

– Нет, я пойду один, – сказал Орест.

Вернулся с первыми лучами рассвета. Скользнул в дверь за кухнями, прошел украдкой по нижним коридорам, а затем – по маленьким лестницам в главный коридор.

У себя в комнате он задумался о матери и о том, как она попыталась уговорить его, чтобы он бывал с ней и Эгистом и учился власти и величию под их руководством. Он мог бы стать таким же, как они.

Его охватил порыв ярости на нее и на Эгиста, занявшего место отца и разгуливавшего по дворцу, будто у него было право на власть. Перебирая в уме происшедшее, впрочем, он понял, что лишь фигура матери осталась с ним. Мысли о ней придавали ему неких сил. Власть – в ее руках. С началом утренних шумов он осознал, что власть приняла именно мать. Месть может быть и Эгисту, но в первую очередь – ей.

При мысли о том, что ему не придется советоваться ни с Леандром, ни с Электрой, ни с кем бы то ни было еще, он улыбнулся. Но затем осознал, что поддержка Электры ему пригодится. Надо приблизить сестру к себе. В одиночку он это не провернет.