Дмитрий Дмитриев - Русский американец

XVII

Это происшествие состояло в следующем: дворовая девица Лукерья, бывшая любимая горничная Надежды Васильевны, пошла собирать в лес грибы, но домой не вернулась, и, как ее ни искали, не нашли. Дворовые знали, что Лушка пользовалась особым расположением Надежды Васильевны, и те, которые не поверили в смерть последней, считали исчезновение Лушки прямым следствием "кончины доброй барыни".

За пять лет до момента, о котором повествует наш рассказ, осенней ночью к воротам дома Викентия Михайловича Смельцова в Москве подъехала дорожная карета. В то время дом пустовал. В нем, кроме древнего старика сторожа, никого не было. Однако ворота без всякого спроса были отперты, и дорожная карета тихо въехала во двор.

Из нее вышли молодая стройная женщина, одетая подорожному, и две служанки: одна была тоже молодая и красивая, а другая -- старая, с уродливым, изрытым оспою лицом.

Это были Надежда Васильевна Смельцова, ее горничная Лукерья и старая стряпуха Фекла. В обязанности последней входило приготовление для барыни еды, но вместе с тем она получила от Викентия Михайловича тайное приказание следить за Надеждой Васильевной и двери, ведущие в мезонин, всегда держать на запоре.

Карета тотчас же съехала со двора, как только Надежда Васильевна со своими служанками вышли из нее. Сторож торопливо запер опять ворота и пошел в свою хибарку, а Надежда Васильевна отправилась в мезонин, который скоро был приведен служанками в порядок.

Обстановка в мезонине была более чем приличная, а комната, предназначенная для Надежды Васильевны, была отделана даже изысканно; остальные две комнаты были меблированы проще. Кроме барских комнат, там находились еще комната для прислуги и кухня.

Из мезонина шли две лестницы: одна в коридор, другая прямо на двор; кроме этих двух дверей, из мезонина в коридор выходила еще одна, потайная. О ее существовании Тольский ничего не знал, так искусно она была сделана. Эта дверь вела из сеней.

Викентий Михайлович, в бытность свою в Москве, сам распоряжался отделкою для молодой женщины мезонина, который должен был стать ей тюрьмою.

Впрочем, Надежда Васильевна сама обрекла себя на такую странную, затворническую жизнь. Ее нервы были настолько расшатаны, что она искала полнейшего уединения и забвения.

На другой день после приезда Надежды Васильевны старик сторож был сменен дворовым Василием и дворецким Иваном Ивановичем, но ни один из них не знал, что в мезонине находится Надежда Васильевна с двумя служанками.

Смельцов, несмотря на свое богатство, приказал дворецкому сдавать дом жильцам, так как старался увеличить свой и без того огромный доход. Он был в полной уверенности, что жильцы не могут помешать его опальной жене, находившейся в заключении в мезонине; а для большей безопасности -- чтобы никто не проник в коридор -- он приказал устроить другую дверь и обить ее железом. Пол в мезонине был покрыт войлоком и коврами, заглушавшими шаги.

Викентий Михайлович, распустив слух, что его жена умерла, не особенно заботился о том, что этому могут и не поверить.

"Для меня это безразлично: хотят -- верят, хотят -- нет... Я знаю, что для меня моя жена умерла: для меня ее более не существует... Если она нарушит свое обещание и выйдет из мезонина, то и об этом беспокоиться не стану... Я очень умело распространил слух о ее кончине, а лично о том никому не говорил", -- так рассуждал Смельцов, обрекая свою красавицу жену на затворничество...

Такую жизнь и повела Надежда Васильевна. За пять лет она только и выходила в ближайшую церковь к заутрене, в такое время, когда все еще спали и на улице никто ей не попадался.

Старуха Фекла всегда сопровождала свою молодую госпожу, куда бы она ни пошла.

Иногда в летнюю пору, и то ночью, Надежда Васильевна покидала на самое короткое время мезонин и выбиралась в небольшой садик, находившийся при доме, подышать свежим воздухом. Но это бывало очень редко.

Старухе Фекле не нравились эти ночные прогулки; она любила поспать, а тут ей приходилось следовать за своей барыней: горничной Луше она не доверяла.

Провизию и все нужное для стола стряпуха сама покупала на базаре, причем ходила туда всегда ранним утром и старалась вернуться домой, пока еще не вставали ни сторож, ни дворецкий; ключ от замка запертой калитки всегда находился у Феклы, она зорко охраняла его и никак не соглашалась отдать Лукерье. Той надоело сидеть взаперти, она не раз чуть не со слезами просила у Феклы выпустить ее "на волю, хоть на полчаса", но старуха грубо отвечала ей: