Дмитрий Дмитриев - Русский американец

Дворецкий и Василий потеряли голову и не знали, на что решиться. Они и вообразить не могли, что в мезонине живет барыня Надежда Васильевна с двумя служанками; им сказали, что в мезонине находится барское добро, что они ни в коем случае не должны заходить туда и что ключ от дверей мезонина хранится у самого Викентия Михайловича. Поэтому оба старика были твердо уверены в том, что в мезонине сидит нечистая сила, пугающая жильцов, и только по прошествии долгого времени, как мы видели, дворецкий и сторож перестали живых людей принимать за привидения.

XVIII

Вернемся теперь к Феде Тольскому и посмотрим, что с ним случилось в Петербурге, куда он, благополучно выбравшись из тюрьмы, поскакал с преданным ему камердинером Иваном Кудряшом.

Тольский торопился; он приказывал кучеру гнать лошадей и останавливался только на ночлег, но не на станциях и постоялых дворах, а в какой-нибудь первой попавшейся крестьянской избенке: он боялся погони.

"Только бы мне добраться до Петербурга, а там я найду такое укромное местечко, что ищи меня хоть год, так и то не найдут. К тому же в Питере у меня есть заступники, в обиду там меня не дадут", -- думал он.

По прошествии четырех дней, когда Тольский уже подъезжал к северной столице, он вдруг заметил, что позади его возка едут сани с верхом, запряженные в две лошади. Ими управлял какой-то плюгавый мужичонка, а внутри сидел закутанный в лисий тулуп человек с гладко выбритым лицом; на голове у него был большой бархатный картуз с наушниками.

-- Что это за обезьяна бритая за нами тащится? -- подозрительно посматривая на путника, ехавшего позади, промолвил Тольский, обращаясь к Ивану Кудряшу.

-- По лицу-то, сударь, он похож на чиновника.

-- А также и на дворового лакея.

-- Совершенно верно, сударь, по обличию он походит и на лакея.

-- А что, Ванька, если эта обезьяна -- сыщик?..

-- Не может быть, сударь! Он на сыщика не походит. Да и зачем сыщик поедет в Питер?

-- Ты говоришь, зачем поедет? А за нами...

-- За нами? -- испуганно воскликнул Кудряш.

-- Ну что ты кричишь? Струсил, вижу... Эх, Ванька!.. Всем ты -- парень, а робостью ни дать ни взять -- баба.

-- Помилуйте, да кто же не испугается сыщика?

-- Трусы боятся; а по мне будь сыщиков хоть целая дюжина, и то не испугаюсь...

-- Вы, сударь, статья особая... Таких людей, как вы, смею доложить, немного.

-- Было время, Ванька, да прошло... Был конь, да уездился... Не то стало... Стареть я начинаю, что ли, только не тот я теперь... А все же эта бритая рожа из ума у меня не выходит. Замечаю я, что он с самого утра тащится за нами и не отстает, каналья! А впрочем, я сейчас узнаю, что это за птица, -- добавил Тольский и приказал своему кучеру попридержать лошадей, а когда сани поравнялись с ним, громко произнес, обращаясь к человеку в лисьем тулупе: -- Добрый путь!

-- Покорнейше благодарю вас! -- И бритый человек, пристав в санях, вежливо поклонился Тольскому.

-- В Питер едете? -- спросил у него Тольский.

-- Так точно. И вы, сударь, туда же?

-- Да, туда же... А вы из Москвы, да? По делам, что ли?

-- Так точно, по делам. И вы тоже по делам изволите ехать в северную столицу? Если дозволите, поедемте рядом.

-- Что же, поезжайте! Места хватит, дорога широкая.

Сани незнакомца поехали рядом с возком Тольского.

Последнему хотелось дознаться, кто такой этот незнакомец и по какому делу едет он в Петербург, поскольку человек сей с бритым, сухим лицом казался ему подозрительным. Поэтому он спросил его:

-- Скажите только правду, что вы за человек? Наверное, служите в каком-нибудь правительственном месте?

-- Отгадали, сударь. Я в суде служу, -- как-то уклончиво ответил незнакомец.

-- Это и видно... Лицо у вас такое судейское... Недаром говорят, что лицо -- зеркало души.

-- Не всегда, сударь мой, бывает правдива эта поговорка: понять душу человеческую по лицу довольно трудно...

Так незаметно в разговоре они стали подъезжать к заставе.

-- Вот и Питер, -- промолвил Тольский, приотворяя немного дверцу возка и глядя на видневшийся город.

-- Вы вот, сударь, не знаете, кто я и что я, а я знаю, кто вы и что, -- с какой-то загадочной улыбкой тихо проговорил незнакомец, выходя из саней и приближаясь к возку Тольского. -- Да мало того, я знаю всю вашу жизнь как свои пять пальцев.

-- Вот как?.. Да кто же вы такой? Может, колдун или волшебник?.. Ну, говорите, кто я и что?

-- Вы -- дворянин Федор Тольский, и в Москве бежали из тюрьмы.

Эти слова невольно заставили побледнеть Тольского.

-- Проклятье! Кто же вы?..