Тарас Рыбас - Красный снег

«Не изменился, — думал о нем Вишняков, — к Каледину не пошел и не пойдет. А Дитрих ловок, обманул его, как меня и Лиликова тоже пытался одурачить…»

— Суд все выслушать обязан, — оказал он. — Суд должен быть!

— Я готов предстать перед вашим судом! — повторил Раич.

— Хорошо, — сумрачно произнес Вишняков.

Он мог быть суровым и непреклонным. Мучить человека не умел.

— Отведешь, Аверкий, полковника Раича в дом управляющего. Там его семья дожидается — жена и двое детишек. Оставишь его там. Трофима тоже отпусти до суда. А господина Куксу покарауль пока…

Он ушел, не глядя на арестованных. Ему стало легче оттого, что все так решилось. Люди соберутся и скажут, как быть. Только надо не сразу, а спустя несколько дней, чтоб успокоились малость после боев.

Молодой месяц висел над дорогой, ведущей к дому Паргиных. Ниже месяца светилась яркая звезда, напоминая о необычности новогодней ночи. Снег присыпал, прикрыл убожество поселка. Даже крыши, па которых торчали листы ржавого железа, прогнившие горбыли и ведра на дымарях пригладил и украсил снег. Крыши были низкие, можно рукой достать. А теперь они почему-то казались выше. Приподнимали их не столько снежные наносы, сколько нарядное звездное небо, щедро возвышающее все на земле.

Чем ближе подходил Вишняков к дому Паргиных, тем больше им овладевала смутная тревога. Последние шагов пятьдесят Вишняков почти пробежал. Еще издали он заметил свет в двух выходящих па улицу окнах. Морковного цвета огоньки почему-то мерцали, как будто их то закрывала, то открывала пелена густого тумана. Вблизи мерцание прекратилось. Вишняков протер глаза, подумал, что это от набегающей на морозе слезы.

Вот уже каменная ограда.

У двери стоит человек. Кто это? Горбится так, как Паргин. Да, так и есть, он…

— Иди, ждет тебя…

— Все некогда было. Судить вот надо арестованных, — виновато говорил Вишняков, протискиваясь в сени.

— Суди, суди…

Паргин пошел следом за ним.

В сенях они услышали голос Катерины:

— Подними меня, Стеша!..

Голос сопровождался глухим кашлем, остановившим на миг Вишнякова.

— Я не хочу лежать…

Вишняков сделал еще один шаг и увидел, как поднимаются огромные глаза на исхудавшем восковом лице. Сухой их взгляд вдруг потеплел. Легонько закусив губы, она сама, без помощи, села, отклонившись на подушку.

— Уморился, Архип?.. — проговорила она, сдерживая кашель.

В левом уголке рта появилась кровь. Дрожащей рукой она вытерла ее, смущенно глядя на Вишнякова:

— Откашляла что-то в груди… ты не обращай… рассказывай, как было… Стеш-ша говорит, не поймешь… бах-бах — и вся музыка… — Она улыбнулась глазами, на шее вздрогнула и замерла смешливая жилочка.

Вишняков стоял в отдалении, боясь, что упадет перед ней на колени и тогда она поймет, как страшно ему стало, когда он увидел ее.

— Повоевали немного, — проговорил он медленно. — Отбили атаку, теперь люди пошли в шахту…

Она пристально приглядывалась к нему. Вишняков провел ладонью по лбу, вспомнив, что там была царапина.

— Кого-то пули находили, а я, видишь, за ветку зацепился.

— Подойди, я вытру.

Вишняков приблизился к ней, слыша шорох вздохов за спиной. Притронулись ее пальцы. Они были холодны. Вишняков закрыл глаза, не желая верить в этот холод.

— Терен колючий… — сказала она, гладя его волосы.

И теперь, когда она была близко, он слышал, как глухо гудит ее голос, сопровождаемый хряпами в груди.

— Ты помолчи чуток, — взял он ее за руку, — я расскажу и про терен, а про снега… — Он отвел глаза в сторону, заметил Миху, прячущего голову за плечо Арины, — и про Миху Паргина расскажу. Очень значительно он понял задачи революции.

Она слабо повела рукой, — не так, видимо, рассказывал Архип.

Разве придумаешь, что сказать, когда на виду у всех людей помирает любимый человек? Люди это видят. И он видит. Только надо так сделать, чтобы до конца не дрогнуть. Стеша вот стоит рядом белее мела. Арина сжала губы и неотрывно глядит на них. Паргин опустил голову. А еще кто-то плачет… Кто это плачет? Врагу в кашу его слезы!

— Новый год сегодня, Катя! — сказал он, пожимая ее руку. — Так я и думал, что сидеть мы будем в новогоднюю ночь рядом. Сбылось это, сбудется и все остальное!

Она остановила его:

— Выведи меня на улицу…

— Не надо, тетя Катя, — попросила Стеша.

Катерина уже тянулась к Архипу руками и шептала, сдерживая сухой кашель:

— Выведи… не слушай их… на небо взгляну…