Михаил Садовяну - Никоарэ Подкова

Ворота крепости отворились, и во двор лавиной хлынул народ, который впустили при условии, что будет он вести себя чинно и мирно, не нарушая судебного разбирательства гиканьем, воплями и хулою на судимых злодеев. Кругом двора в два ряда стояли копейщики.

Погода была по-прежнему тихая, ласковая. В девятом часу утра солнце весело играло, проникая сквозь оконца палаты. Высокий суд открылся, митрополит Анастасий прочитал молитву «Царю небесный». Судьи встали. По окончании молитвы Водэ сел на престол, а судьи, продолжавшие стоять, все разом поклонились Никоарэ.

Заговорил митрополит Анастасий:

— Братья православные, государь Ион Никоарэ призывает нас начать ныне и продолжать в последующие дни до двадцатого декабря включительно суд над боярами, продавшими три года тому назад, в пору войны Иона Водэ с оттоманами, государя своего и отчизну. Государь Никоарэ говорит: «Нет прегрешения страшнее того, что совершили сии бояре: богопротивней оно убийства отца, матери и братьев, ибо сие есть измена отчизне, иудино предательство, проклятое во веки веков». И повелевает государь: пусть народ увидит ныне гибель сих бояр; да примут они кару в сей быстротечной жизни, а не в день страшного суда.

Митрополит Анастасий остановился, поглядывая на господаря.

Лицо у Никоарэ Водэ было печальное и бледное от бессонной ночи.

— Таково в точности мое повеление, — внятным голосом проговорил он.

Тогда митрополит опустился в кресло. Перед судьями явился логофет Раду в воинском облачении с саблей у пояса. Он открыл книгу с именами виновных, составленную по списку капитана Негри, и положил ее на стол. Отдельно положил перечень тех, кого надобно было судить в первый же день.

Он поклонился и сказал:

— Достойные судьи, к тому, что сказано преосвященным владыкой, митрополитом, возглавляющим высокий суд, государь еще прибавляет: «У правосудия на глазах повязка. Меч его разит, не ведая жалости».

Судьи вздрогнули; никто не проронил ни слова.

По левую сторону митрополита показался Христофор, молдавский дьяк из личной господаря канцелярии; ногтем с траурной каемкой он отметил в списке, лежавшем на столе, имя первого подсудимого и громко его выкрикнул:

— Его милость пыркэлаб Иримия!

— Отсутствует, — подал голос служитель, стоявший у дверей.

Судьи мгновенье недоуменно молчали.

— Ничего, — кротко подсказал Христофор. — Пока его милость пыркэлаб будет схвачен, пусть высокий суд решает без него.

Митрополит проговорил:

— Против пыркэлаба Иримии свидетельствует вся страна.

Судьи подняли руки: «Правда».

— Тогда решаем: отсечь ему голову, — мягким задрожавшим голосом постановил митрополит.

— Так что мы ему тут крест поставим, — смиренно произнес молдавский дьяк Христофор.

Он принарядился в серый кафтан с воротником из рысьего меха и явно чувствовал себя особой значительной, но высказывал излишнюю суетливость. Логофет Раду метнул на него суровый взгляд, словно одернул старого и глупого коня.

— Чья же теперь очередь? — смутившись, степенно начал дьяк Христофор. — Теперь очередь пыркэлаба Крэчуны, его милости Харалампие Панцу. Этого боярина, — осклабился он, — точно курицу на насесте, схватил запорожский есаул Григорий Оплетин. Ввести Харалампие Панцу.

— Ведут, — отвечал привратник дед Арвинте, повернувшись с неожиданным проворством. — Сюда, боярин, — обратился он к пыркэлабу Харалампие.

От пыркэлаба осталась лишь жалкая тень. Он еле волочил ослабевшие ноги. Мигая, в страхе поглядывал то на судей, то на Подкову. На вопросы митрополита Харалампие Панцу утвердительно кивал головой, признавая, что действительно был в отряде боярской конницы, перешедшей на сторону язычников в лето семьдесят четвертое.

Дьяк Христофор шептал про себя:

— Сейчас поставим ему крест. Отрубят ему голову, а я чернилами вычеркну его из списка. Готово!

Митрополит вынес приговор.

Пыркэлаб Крэчуны диким взглядом поглядел вокруг и, упав на колени, протянул руки к господарю. Но служители подхватили его и уволокли. Дед Арвинте покачал головою, глядя ему вслед.

На красном крыльце раздался громкий голос глашатая:

— Харалампие Панцу, пыркэлаба Крэчуны, предать казни через отсечение головы.

До слуха судей донесся протяжный рев собравшейся во дворе толпы.

Тем же порядком были осуждены виновные бояре волости Путны: второй ворник Анастасие Тротушану, казначей и сборщик дани, подарков и пешкеша Штефан Дымбу, господаревы судьи Василе Белей, Константин Мындру и Ницэ Боу, бывшие фокшанские ворники Захария Фрынку и Захария Стегару и, наконец, Костя Лепэдату, спэтар [67] боярский чин — командующий Петру Хромого.