Юрий Марченко - Брызги социализма

Я не знаю структуры советской торговли, но почему-то продовольственные магазины имели вовсе не одинаковый ассортимент, как это можно себе представить, исходя из принципов планового хозяйства и тотального распределения. То есть, оставаясь по форме государственными, магазины по внутренней сущности были частными, и каждый завмаг искал разные пути для того, чтобы в его магазине появлялся интересный товар. Например, в одном захолустном магазинчике на окраине Харькова часто появлялись настоящие грузинские вина, и весть об этом распространялась среди любителей быстро. А в гастрономе на Сумской всегда взгляд приковывали армянские коньяки и портвейны, которых больше нигде в Харькове не продавали. А какие названия: «Аштарак», «Айгешат»!

Вот в этом магазине мы и увидели однажды «Брауншвейгскую». Ее заоблачная цена нас так заинтриговала, что мы купили граммов 100. Мы ее не ели, мы ее смаковали, отрезая полупрозрачные тонюсенькие ломтики, чтобы растянуть удовольствие. А сейчас, каждый, кому не лень, изготавливает колбасу с таким названием, позоря славный город Брауншвейг и гордое имя колбасы.

Правда, существовала и колбаса, о которой я не могу сказать ничего хорошего. Называлась она «китовая». Советские китобои работали отменно, и одно время этой колбасой были завалены магазины. Она имела единственное достоинство — низкую цену. Именно поэтому ее уважали студенты, так как жить на одну стипендию очень непросто. Но она так воняла протухшей рыбой, что даже студенты могли ее есть, только тут же запивая водкой и закусывая сырым луком.

Трудно остановиться! Напишу еще про сырокопченую советскую корейку. Когда я работал в Гипрококсе, меня вместе с начальником нашего вычислительного центра послали в Москву на курсы повышения квалификации в Московский химико-технологический институт (на 3 месяца!) на кафедру химической кибернетики под руководством академика В. В. Кафарова. Жили мы в общежитии для аспирантов, и с нами в комнате жил еще доцент из политехнического института.

Время мы проводили достаточно однообразно. Днем ходили на лекции, а вечером садились играть в преферанс, проигравший оплачивал и готовил ужин. Так как играли все примерно одинаково, то и оплата никого не напрягала. Ужин мы покупали заранее, уже через несколько дней мы его оптимизировали по вкусу и стоимости. Состоял он из огромной сковородки жареной картошки, около килограмма сырокопченой корейки, купленной обязательно в Елисеевском гастрономе, и бутылки водки. В Харькове, и вообще больше нигде и никогда я не ел такой изумительной сырокопченой корейки. Но, может быть, вкус ей придавали преферанс, картошка и водка?

А сыр? Сыр я очень любил (и сейчас люблю). Но советский «Швейцарский» я ел лет 40 тому назад. Нынешние «Швейцарские» отличаются от них, как газетная бумага от «Докторской» колбасы. Вкус этого сыра ни с чем нельзя спутать. Почему-то среди нынешних импортных сыров такой «Швейцарский» отсутствует. Да и в Германии мне не пришлось его есть. Из-за дороговизны мы покупали его по сто граммов и просили нарезать. Покупались сыры и колбасы непосредственно к столу, чтобы их не нужно было хранить. Продавщицы нарезали сыр тонюсенькими ломтиками, специальными широкими ножами.

«Рокфор» в нашей семье обожали все. В Харькове он не продавался из-за отсутствия спроса, поэтому мама привозила его из командировок в Москву. Там он тоже не везде продавался, обычно в магазине «Сыры» на ул. Горького, и в «Елисеевском». Его тщательно упаковывали, иначе попутчики могли запросто выкинуть вас из поезда. Когда мама привозила «Рокфор», вскоре обязательно появлялся мой отец. Но однажды произошел кошмарный случай. К нам пару раз в неделю приходила домработница Катя, она убирала и готовила обеды, и присматривала за мной, когда я приходил из школы. И вот один раз, зная, что дома меня ждет «Рокфор», я быстро взбежал на 5-й этаж и ринулся к холодильнику. И в ужасе увидел одни только корочки от сыра. Катя вошла в комнату и радостно сообщила, что мы забыли про сыр, он заплесневел, и ей пришлось вырезать и выкинуть всю плесень. Чувства мои передать словами невозможно. Аналогичное по силе чувство я испытал значительно позже, когда меня бросила девушка.

Больше всего я любил «Голландский» сыр. С ним тоже связана забавная история.

Один раз в нашу шахматную секцию пришел чемпион мира по международным шашкам Исер Куперман. О, какие времена! Чемпион мира, которого за месяц до этого принимала голландская принцесса, поехал по городам и весям Советского Союза, и без охраны, и на общественном транспорте, ходил по клубам, по шахматным секциям, и агитировал за игру в шашки!