Бямбын Ринчен - Заря над степью

Лха-бээс сердито мял пухлыми пальцами письмо Сайн-нойон-хана. Его старческое лицо с мешками под глазами нервно подергивалось. И как он только додумался дать писарю прочитать это письмо!

"Если не можешь справиться с несколькими обнаглевшими ворами, то сдай мне свою власть и печать", — говорилось в послании.

Подавленный бээс под страхом строгого наказания приказал писарю не разглашать содержания письма. Но ведь известно: скорее рога козла дорастут до неба, а куцый хвост верблюда до земли, чем писарь удержит язык за зубами.

"Задолженность хошуна непомерно выросла, за последнее время он совсем обнищал, — размышлял Лха-бээс. — А тут еще появился неуловимый вор, который повадился красть именно в своем хошуне. Это плохой признак. Ну, воровал бы на стороне — это куда ни шло, а то у себя… Видно, пришли тяжелые времена. Рабы больше не хотят повиноваться хозяевам, — рассуждал сам с собой бээс, наливаясь бессильной злобой. — Эх, поймать бы этого проклятого разбойника! Приказал бы завернуть его в сырую шкуру и живьем закопать в землю! — И тут старик вдруг вспомнил приходившего утром странствующего ламу и его витиеватую, слащавую речь. — Какие у него жадные глаза! — подумал Лха. — Такой за деньги отца с матерью продаст да в придачу еще тысячу будд со всеми их ламами. Настоящий бродяга!"

И тут у бээса родился план: выследить неуловимого вора с помощью этого ламы. И снова на память пришел быстроногий иноходец, уведенный конокрадом. "Если подсчитать все убытки, вору никогда не расплатиться, — прикидывал в уме старый бээс. — Ну а ежели лама начнет требовать свое… его можно будет убрать. Именно так поступал когда-то Цао Цао". Обрадовавшись счастливой мысли, Лха-бээс громко крикнул:

— Эй, кто здесь?

— Я, господин! — ответил телохранитель и, войдя, поклонился князю.

— Позови ламу, который заходил сегодня утром. Он, верно, в юрте ханши. И больше никого сюда не пускай.

Вскоре ургинский лама стоял перед князем.

— Как зовут тебя? — спросил Лха-бээс.

— Дамдинбазар.

— Хочешь хорошо заработать?

— Еще бы! — поспешно воскликнул лама.

— Ну тогда слушай. В нашем хошуне в последнее время участились кражи… — медленно заговорил князь.

— Знаю, знаю… — закивал лама.

— Ты сможешь выследить воров? Но так, чтобы никому ни слова. — Лха-бээс посмотрел в лицо ламе. — Знай, что за разглашение тайны ты ответишь головой. Если же поможешь напасть на след воров, будешь щедро вознагражден.

— О князь, я имею некоторый опыт в таких долах, — ответил Дамдинбазар. — Но для облегчения моей задачи попрошу вас выдать удостоверение, разрешающее мне сбор пожертвований среди верующих вашего хошуна на богоугодные цели; надо, чтобы об этом знал каждый чиновник, каждый арат и никто не чинил мне препятствий… И еще есть у меня просьба… Чтобы успешно выполнить ваше поручение, может быть, потребуется изобразить кражу лошадей из монастырских табунов или у какого-либо богача, а может быть, даже и у вас, о чем я, конечно, заранее извещу. Если вы дадите свое разрешение на ото, то очень скоро нам станут известны имена всех воров нашего хошуна, — похвастался лама.

— Я понял твой замысел. Ну что ж, давай попробуем. Но только есть здесь еще одно затруднение. Люди соседнего хошуна утверждают, что у них все очень честные и что воры эти из нашего хошуна. Было бы вдвойне хорошо, если бы ты доказал обратное. Вот так! Для начала я дам тебе два лапа на богоугодные дела. Разрешение на сбор средств выдаст чиновник. И запомни: обо всем будешь сообщать лично мне и больше никому. Понял?

Вскоре по всей округе распространился слух, что в хошуне Лха-бээса появился мудрый странствующий лама, разъезжающий на старом лохматом яке. Этот лама совершает чудеса. Утверждали, что водка, которую он наливает в хрустальную чашу для окропления, закипает без огня, а иногда даже окрашивается в розовый цвет. Некоторые говорили, будто сами видели, как в день полнолуния — в пятнадцатый день — монах опускал в чашу с архи свинцовый шарик и он вспыхивал ярким пламенем, что было добрым предзнаменованием. Если же шарик тонул, это сулило неудачу.

О чародее стало известно, что он избегает богатых, зато не обходит стороной рваные юрты бедняков, и пошла молва, что это не простой странствующий лама, а один из восьмидесяти святых Северной Монголии. Правда, кое-кто замечал иногда, что на рассвете из маленькой палатки ламы выходили женщины, но верующие люди по простоте душевной считали, что к мудрому ламе могут приходить в облике женщин хувилганы, а то и сам Савдаг [75] Савдаг — дух, хозяин земли. .