Бямбын Ринчен - Заря над степью

— Что вы, господин министр! Разве я осмелюсь разгласить тайну, которую вы мне доверили! Я ничтожный раб императора, его чиновник, его верный слуга. Как же я посмею нарушить закон и забыть свой долг? — лепетал перепуганный Хэгалда.

— Правильно! Мы, чиновники, должны быть верной опорой власти, мы обязаны строго следить за порядком, установленным нашим всемилостивейшим владыкой. Сегодня я ваш амбань, завтра по указу императора может приехать на мое место другой человек, послезавтра — третий. И все мы отличаемся друг от друга. Одни из нас могут управлять хорошо, другие хуже, но государственная политика нашего императора от этого не меняется. Рабы должны оставаться рабами, хозяева — хозяевами. Это неизменный вечный порядок, установленный небесами. Если ты, считая себя верным слугой богдыхана, будешь служить ему со всем прилежанием, тебя ждет награда. Слуга не может служить одновременно двум господам. Ну а если и бывает такой слуга двух господ, так он постоянно рискует очутиться между двух стульев. В этом ты сам убедишься, когда подробнее узнаешь о деле жадного Батцэнгэл-галды, — угрожающе закончил амбань и снова наполнил бокалы вином…

На следующий день перепуганный хозяин китайской торговой фирмы, которая вела дела с казной богдо и ведомством шандзотбы, получила секретный приказ представить в управление амбаня сведения о заказах на товары и о задолженности шандзотбы этой фирме. А вскоре после этого к шандзотбе неожиданно явился чиновник с ревизией и тут же отстранил от занимаемой должности шандзотбу Дашдоржа, отобрав у него печать. Ревизор конфисковал имущество Дашдоржа и его помощника Бадам-доржа, непосредственно ведавшего делами этого ведомства. Было конфисковано имущество и у красавицы Юмнэ-рэн. Всем троим оставили лишь одежду, которая была на них в момент конфискации.

Хутухта страшно разозлился, но он был бессилен против амбаня, у которого в руках оказались все улики. Пойманному, что называется, с поличным хутухте ничего другого не оставалось, как безропотно выслушивать нравоучения амбаня.

По совету предприимчивого Бадамдоржа хутухта спешно отправил в Пекин своего человека, снабдив его огромной суммой денег, тот должен был помочь амбаню перевестись в другую провинцию. Но человек этот прежде всего позаботился о своем кармане. Он присвоил львиную долю денег, и затраты в несколько десятков тысяч ланов только увеличили бремя налогов с населения. Неслыханное падение могущественного шандзотбы Дашдоржа было как гром среди ясного неба. Жители Урги, ламы и араты, немало дивились этому. А ургинские шутники буквально не давали прохода служащему канцелярии амбаня Батцэн-гэлу. Дело в том, что прижимистый шандзотба долго искал среди чиновников амбаня человека, достаточно осведомленного, который мог бы быть ему полезен. Он нашел не менее скупого, чем он сам, чиновника по имени Батцэнгэл. Скупость Батцэнгэла-галды у ургинцев давно вошла в поговорку. "Б гостях ост как осенью, а дома — как весной", — говорили о нем.

По издавна установленному порядку шандзотба ежедневно получал из казны богдо-гэгэна одну овцу. Так как целую овцу одному съесть все равно было не под силу, Дашдорж договорился с Батцэнгэлом, что тот, возвращаясь со службы, будет заходить к нему на обед и за трапезой рассказывать о всех новостях в амбаньской канцелярии. Но этого оказалось мало жадному Батцэнгэлу. Он настаивал на том, чтобы, кроме обеда, ему давали еще позвоночную часть на ужин. Шандзотба согласился, но каждый день отмечал это в расходной ведомости.

Когда ревизоры проверили дела шандзотбы, выяснилось, что Батцэнгэл-галда незаконно получил таким образом свыше тысячи кусков баранины. Ревизор недолго думая решил взыскать с Батцэнгэла за каждый примерно по двадцать мунгу, а это составило двести янчанов с лишним.

С тех пор, как только Батцэнгэл-галда появлялся на улице или на базаре, ребятишки, а порой и взрослые кричали ему вслед: "Эй ты, позвонок-галда! Смотрите, позвонок-галда едет!" Это приводило чиновника в бешенство. Красный как рак он высматривал своего обидчика, но по всему базару неслось с разных сторон: "Позвонок-галда, позвонок-галда!" Тогда разъяренный Батцэнгэл изо всех сил нахлестывал бамбуковым кнутом коня и галопом несся куда глаза глядят.