Алекс Хейли - Корни

Снова скажу вам: в этом не было ничего драматического. Просто такая мысль пришла мне в голову. Я стоял и думал об этом. И эта мысль перестала казаться мне пугающей. Позже я читал, что люди, которые замерзают, перед самой смертью ощущают тепло или что-то в этом роде. Вот и я стоял на корме – и был в полусекунде от того, чтобы кинуться в море. Ничего бы не случилось. Все уладилось бы само собой. Я не был бы никому должен. Черт с этим – и с тем. Обретаешь свободу. Черт с издателями и редакторами. Черт со сроками и со всей этой чепухой.

Хочу еще раз подчеркнуть: это не было драматично. Такое бывает во сне: мы спим и слышим, как в нашем сне разговаривают люди. И я начал слышать голоса за своей спиной. Я слышал их. Они не были резкими или назойливыми. Они просто звучали. Я понял, что узнаю каждый голос. Знаю, кто эти люди. И они говорили мне, нет, не делай этого. Не надо, у тебя все получится. Просто продолжай работать. Иди вперед. Не сдавайся… Вот так это было.

И я точно знал, кто эти люди. Это была бабушка. И Цыпленок Джордж. И Кунта Кинте. И моя кузина Джорджия – она жила в Канзас-Сити и недавно умерла. Это были люди, о которых я писал. Они говорили со мной. Это было как сон.

Помню, как с трудом оторвался от поручней, повернулся и медленно пошел назад, пятясь, словно краб. И вот я оказался в своей маленькой каюте. Рухнул на полку ничком – на живот. И заплакал – заплакал без слез. В последний раз я так плакал, когда мне было года четыре… Мне так казалось.

Только около полуночи я пришел в себя. Не могу описать своих чувств, но мне казалось, что я вынырнул из безвоздушного пространства. Я поднялся, и чувство осталось. Я почувствовал, что те, кто ушел раньше, оценивали и испытывали меня – и нашли годным. Они одобрили меня. И я решил двигаться дальше. Вернулся в трюм. Я уже был простужен, меня колотил озноб, словно начинался грипп. С собой я взял длинный желтый блокнот и карандаши. На этот раз не стал раздеваться, как раньше. Я остался в одежде, потому что уже был простужен. Лег на толстую доску, взял в руки блокнот и начал думать.

Это был уже не я. Это Кунта Кинте лежал на полке корабля «Лорд Лигоньер». Корабль вышел из устья реки Гамбия 5 июля 1767 года. В пути он пробыл два месяца, три недели, два дня. Корабль прибыл в Аннаполис, штат Мэриленд. И Кунта Кинте лежал в трюме. А рядом с ним лежали те, кого он знал. О чем он думал?

Что могли бы сказать эти люди? И когда они пришли ко мне в темноте, я начал писать. Знаете, порой начинаешь писать крупными, неровными буквами на чем угодно…

Так я поступал каждую ночь – все восемь ночей. От Либерии до Флориды. Сойдя с корабля во Флориде, я поспешил в огромный аэропорт Майами. Приехал туда в час ночи, с трудом дождался самолета. Прилетел в Сан-Франциско. Побывал у доктора – его фамилия Кимбро. Он осмотрел меня, прописал лекарства и все такое, всякие антибиотики…

А потом я сел за стол со всеми своими длинными желтыми блокнотами и расшифровал записи. Вот так я начал писать ту часть, которая вошла в книгу «Корни»: те главы, в которых Кунта Кинте пересекал океан на корабле работорговцев. Это был самый эмоциональный момент работы над этой книгой. И мы снова вернулись сюда, в Reader’s Digest, в то утро, когда я встретился с редакторами и они сказали, что верят в меня и мой проект и выделят на это деньги. Спасибо вам!

Я глубоко признателен всем, кто помогал мне в работе над «Корнями». Вас так много, что в книге не хватит страниц, чтобы перечислить всех. Но были те, чья помощь оказалась самой ценной.

Джордж Симс, мой давний друг по Хеннингу, штат Теннесси, выдающийся исследователь, часто путешествовал вместе со мной и делил все физические и эмоциональные тяготы странствий. По моей просьбе он изучил сотни и тысячи документов – преимущественно в Библиотеке Конгресса и Национальном архиве – и собрал исторический и культурный материал, который я вплел в жизнь героев моей книги.

Мюррей Фишер был моим редактором в журнале Playboy на протяжении многих лет. Именно к нему я обратился, заплутав в непроходимом лабиринте собранного материала. Когда мы определили порядок глав, настала очередь сюжета, и в этом он тоже оказал мне огромную помощь. А когда мы подошли к заключительному этапу, он даже набросал некоторые сцены. Только благодаря его блестящим редакторским способностям «Корни» получили более или менее разумный объем.

Африканский раздел этой книги появился только благодаря щедрости миссис Де Витт Уоллес и редакторов Reader’s Digest. Все они не жалели времени и поддерживали мое страстное желание найти документальные подтверждения устной истории семьи моей матери. А сделать это можно было только в Африке, где начинается история всех чернокожих американцев.