Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

Судя по выражению лиц собравшихся, для них сказанное имело смысл, и он продолжал, все более воодушевляясь:

– Будучи разрозненными, мы бессильны, но, объединившись, сможем поднять такое восстание, в результате которого окончательно изгоним римлян из Израиля.

– Изгоним римлян? – расхохоталась Саломея. – Скорее нас на куски искромсают. Как ты себе это представляешь, зелот? Может быть, ты первым попробуешь?

– Я уже был первым, – перебил ее Варавва. – Это было еще до твоего появления на свет. Тогда мы взяли Сепфорис и изгнали римлян из Галилеи. Восстание охватило Иудею, Самарию…

– Но римляне по-прежнему здесь, – не дал ему докончить фразу Залман, предводитель назарян.

– Так оно и есть, – вздохнул Варавва. – Они по-прежнему здесь из-за того, что мы никак не можем объединиться. И не римляне положили конец восстанию, а один из саддукеев, к тому же первосвященник, заявивший, что всякий добропорядочный верующий должен подчиняться Риму.

Последовавшие за этим высказыванием возгласы стали подтверждением по крайней мере того, что такое положение, когда бразды правления Храмом передавались от отца к сыну, терпеть уже не было сил.

– Я не претендую на звание добропорядочного верующего, – признался Варавва. – Я – всего лишь песчинка в глазах Всевышнего. Но я знаю одно: у меня с вами один Храм, один Бог и один и тот же враг. Поэтому, фарисеи вы, ессеи, самаритяне, назаряне, сикарии или зелоты, предпочитаете вы, следуя писаному или неписаному закону, жить по вашей вере в священном городе или уединившись от мира, – это не имеет значения! Мы все – иудеи! И как иудеи, объединившись вокруг нашего Бога, мы победим!

Речь Вараввы не вызвала особого энтузиазма. Если зелоты, самаритяне и сикарии, судя по всему, были согласны участвовать в восстании, поскольку это в основном соответствовало их убеждениям, то совсем иначе дело обстояло с ессеями, назарянами и фарисеями, которые молча вопросительно поглядывали друг на друга. Встревоженные Варавва и Досифей ожидали их решения.

– Ты ручаешься за этого зелота, Досифей? – неохотно задала ему вопрос Саломея.

Варавва повернулся к самаритянину, который после некоторых раздумий ответил:

– В его возрасте уже пора на покой, но… – При этих словах вожак сикариев ухмыльнулся. – Это – самый честный бандит из всех, кого я когда-либо встречал. И самый грозный воин. К тому же он величайший стратег. Он не хотел идти сюда, это я отправился за ним. Всевышний пощадил его дважды. Первый раз, семь лет назад, рукою Пилата, а второй раз, неделю назад, устроив крушение галеры, после чего он единственный выжил. Я усмотрел в этом знак свыше. Знак того, что Яхве выбрал его в качестве освободителя, в качестве Мессии. Ибо близится конец света, братья!

Вместо того чтобы убедить вожака назарян, слова Досифея разуверили его.

– Мы знаем лишь одного Мессию, Досифей, Иешуа из Назарета, – заявил он. – Это ему Варавва обязан жизнью. Тебе несложно понять, почему мы не можем последовать за ним.

Фарисейка-воительница приблизилась к Варавве и некоторое время рассматривала его, а потом призналась:

– Ты сам сказал, зелот, что мы не верим вам, а вы не верите нам, поэтому нам трудно будет признать тебя Мессией. Но… я доверяю тебе, Досифей.

Потом она повернулась к нему и добавила:

– Если ты и твои самаритяне считают, что мы можем пойти за ним, тогда мы с вами.

– Мы должны последовать за ним, – сказал Досифей.

И тут заговорил хранивший до сих пор молчание Моше, предводитель зелотов:

– Нет другого господа, кроме Бога. Вот наш девиз, Варавва. Мы шли за тобой вчера и пойдем за тобой завтра. Хоть и в преисподнюю, если это потребуется.

Варавва растроганно улыбнулся.

– Ты можешь рассчитывать и на сикариев, старик, – заявил Рекаб. – По крайней мере, мы пустим кровь этим проклятым идолопоклонникам.

Отовсюду послышался смех, как поддержавших его, так и воздержавшихся. Варавва поблагодарил сикариев за поддержку и повернулся к ессеям в ожидании их окончательного решения. Их предводитель, Эли, поднял два пальца, намереваясь говорить. Смех тут же прекратился.

– Ты вроде бы и прав, Варавва, момент самый что ни на есть подходящий, но где это написано? – произнес он. – Ведь происходящее является лишь исполнением написанного предками. А ими указано, что только Мессия спасет Израиль. А Мессия – это не преступник, как ты. Его руки не обагрены кровью, и на его совести нет смерти пророка. Всевышний смеется над вашим оружием. Он хочет ваших молитв. Так зачем же проливать кровь, противодействуя его намерениям?