Армен Гаспарян - Русская контрреволюция [Белые от Ростова до Парижа] [litres]

При всем этом первый начальник РОВСа генерал Врангель был противником подобных авантюр. Ему приписывается фраза о том, что один удачный выстрел не повернет ход истории. Вспомним о полемике Врангеля и Кутепова в разгар операции «Трест» и, в общем-то, очень взвешенной позиции Шатилова и Миллера, который в свое время тоже возглавил РОВС. Здесь возникает целый ряд вопросов. Как одно сочетается с другим? Если создается организация, нацеленная на борьбу, то почему ее начальник – категорический противник этого? И как Врангель объяснял ситуацию чинам Русского общевоинского союза? Не было ли это капитуляцией (конечно, не явной, но хотя бы тактической)?

В рамках самой организации существовали экстремальные течения, представляемые то одними, то другими ее участниками. Самые яркие примеры – это, безусловно, А. П. Кутепов и П. Н. Врангель. Вряд ли Врангель отказался бы возглавить хорошо подготовленную военную операцию, где исполнял бы исключительно функции военачальника, командующего. Вместе с тем борьба террористическими методами – это своего рода политическое противостояние, где нет четкой линии фронта и нет четко обозначенных диспозиций. В этом преуспел Кутепов. Но такая борьба (как я ее называю, обмен выстрелами) не принесла желаемых результатов. Произойди еще десяток-другой взрывов, погибни еще два-три десятка коммунистических вождей, вряд ли бы это повлияло на фундамент советской власти.

Эмигрантская периодика того времени воспела Союз национальных террористов, возведя его членов в ранг героев. Но если присмотреться, реальных достижений было мало. На память приходят брошенные группой Ларионова гранаты в место заседания партклуба. Никого из руководителей не то что страны, а даже района там не было. А еще провал группы Захарченко – Шульца. Абсолютно безнадежная история с покушением на Бухарина, когда Бубнов написал уничижительный рапорт. Были и попытки разработать бактериологическое оружие, а параллельно на Балканах капитан Фосс удумал создать некий аналог ядерного оружия. Были провалены абсолютно все агенты. Потому что бесконечные аресты боевиков Кутепова привели к тому, что резидентура РОВСа фактически была парализована. С позиций сегодняшнего дня – сплошное дилетантство. Это отнюдь не супершпионы и не супергерои, которые действуют уверенно и четко. Единственное, что удалось, если можно так выразиться, – два террористических акта. Один совершен в Варшаве неким студентом, который не имел никакого отношения к Русскому общевоинскому союзу и вообще к белой эмиграции. Второй – убийство дипломата Вацлава Воровского, одного из наиболее опытных политиков среди пришедших к власти большевиков.

В 1926 году в Париже прошел Российский всезарубежный съезд, где находились представители от РОВСа и где предпринимались попытки выработать единую, консолидированную позицию. Потом умирает Врангель, похищают Кутепова – и РОВС скатывается в череду бесконечных скандалов. Сегодня бытует популярная точка зрения, что во всем было виновато ОГПУ. Но ведь конфликт и выход из союза первопоходников – это явно не огэпэушная провокация. Генерал-лейтенант Невадовский, как и генерал Деникин, никакого отношения к этому не имел. Возможно, рука ОГПУ чувствуется в авантюре со шведской спичечной компанией Ивара Крегера, в которую были вложены значительные средства РОВСа.

Сработал, так сказать, человеческий фактор. Это был критический период развития организации, когда многообразие мнений не помогало, а разъединяло. Все происходило на фоне перекраивания европейской политической карты и прихода новых правительств в Германии, Италии, Испании. Уже ничто не напоминало Европу 1922 или 1923 года. Естественно, многие чины РОВСа задумались о собственном месте в тех странах, где они пребывали. А цепочка скандалов и споров тянулась до начала Второй мировой войны.

Во Франции после похищения двух руководителей РОВСа, казалось бы, все должны были объединиться. Это должно было дать импульс для переосмысления внутренней организации, взаимоотношений между чинами. Но все пошло, как ни странно, в противоположную сторону. Я не склонен считать, что у ОГПУ было достаточно сил и средств, в том числе финансовых и интеллектуальных, чтобы просчитать всевозможные личные взаимоотношения и всевозможные ситуации. Этот обратный процесс шел довольно-таки медленно. И при генерале Архангельском, и при генерале фон Лампе тоже наблюдался поток каких-то обвинений, каких-то писем. Да и при Абрамове было то же самое. Хотя он ввязался в скандал из-за сына. Но не будь этого, было бы что-то иное. Я в этом убежден.