Якоб Тик - Зигфрид

Не сказав больше ни слова, Зигфрид со вздохом облегчения вышел из замка и пустился в обратный путь. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил, как снова проехал сквозь пламя, которое после этого тут же, словно по волшебству, погасло. Гунтер нетерпеливо поджидал его на опушке леса. Рядом с ним стоял Гутторн. На его лице при виде Вольсунга появилась кислая гримаса.

— Посылай за Брунхильд лошадей и дружину, Гунтер, — тихо сказал Вольсунг молодому королю, подъезжая к нему, — и через какой-нибудь час ты увидишь свою жену.

Снова высоко в поднебесье тревожно вскрикнула птица.

И Зигфрид рассказал Гьюкингу обо всем, что произошло между ним и Брунхильд, умолчав, однако об Андваранауте, который сам не зная почему, спрятал на своей груди.

Чей-то знакомый голос шепнул ему:

В тот же день, около полудня Брунхильд покинула свой замок на горе Хиндарфьяль и в сопровождении Гунтера и его спутников отправилась в королевство Гьюкингов. Молодой король сиял от счастья. Он ехал рядом с женой, любуясь ее необычайной красотой и не замечая, что ни она, ни Зигфрид с Гутторном не разделяют его веселья. Едва увидев Вольсунга, уже снова принявшего свой прежний облик, Бурнхильд изменилась в лице и потом всю дорогу была мрачной. Ее наморщенный лоб и сдвинутые брови выдавали тайные думы, а смех звучал неискренне и печально. Зигфрид молчал и старался держаться подальше от обоих супругов. Перед его глазами то и дело вставала высокая гора, блестящий, сложенный из щитов шатер на ее вершине, а рядом с ним девушка, с распущенными каштановыми волосами, напоминающая ему, чтобы он не забыл о своей клятве.

«Сон это или явь? — думал он. — Видел ли я ее прежде, а если видел, то как мог забыть?» Гутторн исподтишка следил за Вольсунгом и, казалось, читал его мысли.

— Видно, волшебный напиток моей матери постепенно теряет силу, — шептал он и на его сумрачном, некрасивом лице появлялась едва заметная злая улыбка. — Посмотрим, что будет дальше.

Веселость Гунтера росла с каждым днем по мере того, как их путешествие подходило к концу, но его возвращение в замок было далеко не таким радостным, как он того ожидал. Войдя в дом своего мужа, Брунхильд, холодно приветствовав Хогни, резким движением, почти с ненавистью отстранилась от Кримхильды, которая пыталась обнять невестку, и, не сказав ей ни слова, молча прошла в свои покои.

— Странная у тебя жена, Гунтер, — удивленно заметил Хогни. — Правда, она очень красива, но мне кажется, что у нее злое сердце.

Неясный всплеск волн неожиданно раздался где-то рядом. Хогни встряхнул головой, как бы пытаясь освободиться от неожиданного наваждения.

— Да, дела… — добавил Хогни и посмотрев вслед Брунхильд, перекрестился.

— Ничего, — немного смутившись, отвечал король, стараясь не смотреть в глаза Хогни и не видеть полные слез глаза сестры. — Она еще к нам не привыкла. Через несколько дней все будет иначе.

Но проходили дни и недели, а ничего не менялось. Брунхильд старалась как можно реже встречаться с Кримхильдой, а если та с ней заговаривала, отвечала холодно, даже враждебно. Не понимая причины этой ненависти, молодая женщина часто плакала, и ее горе еще усиливалось от перемены, происшедшей в Зигфриде. Он почти не разговаривал с женой и по целым дням не бывал дома, уходя с утра на охоту, где всякий раз надеялся услышать что-нибудь от птиц, — что могло бы прояснить его тяжелые предчувствия и догадки. Или навещал кого-нибудь из соседей.

Лежащий у него за пазухой Андваранаут жег ему грудь. Он уже не сомневался, что сам подарил его бывшей валькирии, так ему сказали птицы, хотя память его все еще была затуманена и он не помнил, когда и как это случилось. Наконец, чтобы не думать больше о роковом кольце, он отдал его Кримхильде, рассказав, как получил его под видом Гунтера, но скрыл, что оно раньше принадлежало ему.

По ночам со звездного влажного неба печально глядела на него огромная змея и глаза ее то расширялись, то сужались. «Боже, Боже, — шептал Зигфрид, — раскрой мне очи, мне кажется, я ослеп! Что со мной случилось, Боже!» В ответ ему раздавался с небесных высот чей-то щемящий душу стон, похожий на крик одинокой птицы. «Будто кто-то оплакивает меня», — думал он.

Кримхильда, выслушав рассказ Зигфрида, подумала: «Уже не подозревает ли Брунхильд, что ее обманули? Может быть, потому она меня ненавидит? Но ведь мой брат хорошего рода, молод, красив, храбр, и она должна быть счастлива, что стала его женой!» И она решила при первом же случае еще раз заговорить со своей невесткой и попытаться с ней подружиться. Через несколько дней после этого разговора из Нидерландов прискакал гонец, привезший Вольсунгу печальную весть. В королевстве славного Зигмунда, где до определенного времени рос и воспитывался Зигфрид, спущенный вниз по реке Богиней птиц, где получил он отцовскую любовь короля и материнскую нежность королевы, усыновивших его и принявших как родного сына, случилась беда. Королева умерла, так и не дождавшись возвращения украденного драконом дитяти. Тяжкое горе заставило Зигфрида забыть на время о прекрасной волькирии и вспоминать о сыновнем долге. «Долг перед названым своим отцом Сигмундом я выполнил, отомстив за его смерть и сняв проклятие с земли, где правил Локи, но я совсем забыл о втором своем родителе, Зигмунде, и бережно взлелеявшей меня в детстве матушке…», — подумал Зигфрид и услышал из глубины своей души слова знакомой песни: