Джудит Керр - Как Бог съел что-то не то

– Почему я должна что-то придумывать? – закричала она. – Почему всегда я? Почему ты не можешь что-нибудь сделать?

Папа, так и державший в руке листок, казалось, глубоко задумался. И на мгновение Анна подумала, что он сейчас предложит какое-нибудь решение. Но папа положил другую руку на руку мамы:

– У тебя это получается гораздо лучше, чем у меня.

Мама расплакалась.

Анна попыталась ее успокоить:

– Я думаю, что могла бы вносить в семейный бюджет пять шиллингов в неделю, а может, и семь шиллингов шесть пенсов.

– Этого не хватит! – вскричала мама, а потом вытерла нос и сказала: – Я попробую поговорить с Луизой.

– С Луизой? – скривился папа, но, заметив выражение маминого лица, поспешил добавить: – Хорошо! С Луизой так с Луизой.

Тетя Луиза охотно дала маме пятнадцать фунтов стерлингов, чтобы мама могла пополнить свои сбережения.

– Я понимаю, что это не так уж много, – сказала тетя Луиза. – Но в данный момент мне неловко просить у Сэма больше.

Деньги стали беспокоить профессора после того, как его сестра с двумя сыновьями неожиданно вернулась. Теперь во время каждой трапезы он с напряжением наблюдал, как еда, которая теперь была на вес золота, исчезает во рту у его бедных родственников.

– Сэм боится, что это нас разорит, – объясняла тетя Луиза.

Анна настояла на том, что еженедельно будет вносить в бюджет семьи пять шиллингов. Макс прислал чек на десять фунтов, которые выделил из своей офицерской зарплаты. Поэтому какое-то время они могли продержаться. Но мамины тревоги не исчезли. Теперь находиться в ее обществе было трудно: мама по большей части сидела, сжав руки на коленях, а ее голубые глаза так истово всматривались в пространство, что напряжение ощущалось физически. И ничто не могло его ослабить.

– Ты действительно так считаешь? – вскрикивала мама, если перспективы очередного заявления казались Анне обнадеживающими. А через пять минут переспрашивала: – Ты думаешь, я получу работу?

Единственное, что могло отвлечь маму от ее забот, это вечерняя игра в бридж. Тут ее одержимость смещалась на карты: она спорила из-за Калбертсона [20] Калбертсон, Илай – американский мастер и пропагандист бриджа. В 1930-е годы стал страстным борцом за мир. , разного рода махинаций и гроссмейстеров-прохиндеев – и напряжение, связанное с поисками работы, ослабевало.

Анну иногда тоже привлекали к игре (папа не мог отличить трефовую масть от пиковой), но только тогда, когда играть было совсем некому. Анне было так скучно, что ее настроение передавалось и другим играющим. Она все время совершала ошибки, пропускала все свои шансы и с облегчением исчезала в конце, даже не поинтересовавшись результатами игры.

Анна сочувствовала маме и хотела бы ей помочь. Но выдерживать исходившую от нее нервозность было сложно, и Анна использовала (пусть и с чувством вины) любую возможность, чтобы допоздна не возвращаться в их комнату.

Однажды утром, когда она уже уходила на работу, мама поймала ее в дверях:

– Мисс Туэйтс собирается сегодня вечером играть в бридж. Дрозд свободен. Но нам нужен четвертый игрок.

– Я не могу, – сказала Анна. – У меня вечером занятия.

Мама плохо спала. Утренняя почта опять не принесла ничего утешительного по поводу работы.

– Пожалуйста, – попросила она. – Ничего не случится, если ты один раз пропустишь свои занятия.

– Но я не хочу пропускать, – возразила Анна. – Разве Познаньские не могут поиграть?

Мама сказала, не могут. И Анна почувствовала, как нарастает внутреннее напряжение мамы – как будто закипает чайник.

Анна сказала:

– Мама, мне неприятно тебя расстраивать. Но я действительно не хочу пропускать занятия. Я уверена: ты сможешь найти четвертого игрока.

Она торопливо двинулась к двери, но не успела выйти, как мама взорвалась:

– Ну конечно! Тебе жалко сделать для меня такую мелочь! Разве я прошу чего-то необыкновенного? Попроси тебя кто-нибудь из приятелей провести с ним вечер, ты бы, не задумываясь, пропустила школу!

– Неправда, – возразила Анна.

Она всегда отказывалась от приглашений, если они приходились на дни занятий. Но мама уже вошла в раж.

– Это мое единственное удовольствие в жизни! – кричала она. – Единственное, что отвлекает меня от бесконечных мыслей об отсутствии денег. В этой семье никто, никто, кроме меня, не заботится о том, как нам выжить! Ты каждое утро уходишь на свою приятную скромную работу, отец сидит в своей комнате и сочиняет стихи. А я потеряла все, все!