Илья Бояшов - Бансу [Быль. Журнальный вариант]

— Эти папуасы живут в каменном веке, — обратился Трипп к лейтенанту, когда они все-таки высадились на обдуваемом со всех сторон островке с намерением немного отдохнуть и размяться. — Просто удивительно! Как можно иметь ружья, моторы, ходить в церковь — и забивать себе голову подобной чушью? Ума не приложу!

— Боитесь духов, док? — спросил проницательный Бессел, выгружая на гальку подобранный валежник.

— Нет, не боюсь, — бормотал несколько сконфуженный Трипп. — Я поражаюсь, сколько мусора в голове у этих аборигенов…

Не поддержав разговора, Смит принялся за разведение костерка. Материал был сухой, ветерок на отмели свежий — огонь затрещал почти мгновенно. Пара-другая минут: маленький чайник на треноге подал бурчащий голос.

— Судя по довольно быстрому течению, мы встретим клиента уже совсем скоро, — сказал Бессел, наделяя обеспокоенного Триппа галетами и разливая по жестяным кружкам коричневый, с дымной пенкой, кофе. — Надеюсь, до наступления темноты.

— А если не встретим? — вздохнул доктор. — Мне нужно возвращаться в госпиталь. Еще немного — я попросту одичаю.

— Он — опытный пилот, док, — сказал Бессел. — Здесь, на перегонах, у русских нет неопытных летчиков. Наверняка он имеет карту. Каким-то образом у него оказался даже топор. Это подготовленный человек: он знает, что делает.

Кофе был допит в молчании. Затем, погрузившись в лодку, веслами отведя ее на стремнину и с третьей попытки разбудив мотор, они продолжили плавание. Интуиция Бессела оказалась просто потрясающей: еще до наступления вечера, когда внезапно выкатившееся солнце ослепило Смита, на очередной, покрытой низкими камышами отмели по правому борту доктор заметил предмет, который при приближении своими очертаниями все более напоминал именно то, что они искали: так-то оно и оказалось!

— Лейтенант! — заорал Трипп. — Лейтенант!

— Вы молодчина, Джон! — закричал в ответ Бессел. И повернул руль: лодка заложила крен настолько глубокий, что чуть было не зачерпнула бортом (Трипп едва не уронил в воду бинокль и едва не полетел сам), выровнялась и понеслась к едва заметному в камышах маленькому плоту. На притопленной площадке из сосновых бревнышек, покачивающейся на волнах, никого не оказалось, однако береговой камыш был примят. Смит сразу это заметил, как и заметил использованные для постройки плота парашютные стропы. Он спрыгнул в воду и зашлепал к следам, отпечатавшимся в прибрежной глине. Доктор последовал его примеру. Оба, не сговариваясь, устремились в камыши, прибивая их вокруг себя, и, задохнувшись от слишком резкого, поистине спринтерского рывка, поднялись по заросшему сухой травой склону — Бессел впереди, доктор за ним.

— Дьявол! — закричал Трипп, наткнувшись на лейтенанта, из-за его плеча разглядывая находку. Он повторял в отчаянии:

— Дьявол, дьявол, дьявол…

Облепленное мухами тело лежало на животе. Вне всякого сомнения, это был военный: галифе, сапоги, гимнастерка. От правой руки остались ошметки, левая прижата к боку, пальцы сжимали летный шлемофон. Головы у трупа не было. Ошеломленный Трипп по просьбе Бессела обследовал округу, пока тот, перевернув убитого, размышлял над ним. Внимательно осмотрев залитую кровью гимнастерку, из бокового кармана своей куртки Смит достал маленькую зеленую пуговицу.

— В принципе, голову можно и не искать. Это русский летчик, здесь нет никаких вопросов, — прохрипел вернувшийся док, бросая к ногам Смита найденный вещмешок. — Финита ля комедия. Ничего не остается, как вернуться, — и вернуться как можно быстрее…

Смит не отвечал.

Затем приступил к обыску.

Никаких документов в нагрудных карманах гимнастерки не оказалось.

В лежащей рядом летной куртке — тоже.

Карманы галифе были пусты.

В вещмешке Смит обнаружил топор, компас, бинокль, банку тушенки, пустую сигаретную пачку, бинты, лекарства, пистолетную обойму, блокнот и, наконец, сложенную на несколько частей, размокшую от сырости карту.

— Что будем предпринимать, лейтенант? — спросил док, затравленно оглядываясь.

Смит развернул карту, разглядывая ее.

Трипп не унимался:

— Задача решена. Остается констатировать — летчик мертв: я тому свидетель. Давайте-ка уберемся отсюда поскорее.

— Алеутские духи, док? — не поднимая головы, спросил Бессел.

— Зря мы не захватили с собой карабин.

— Так все-таки духи?

— Честно говоря, меня немножко трясет, — признался тот. — Чертовы алеуты! Лучшее в нашем положении — оказаться обратно на лодке.