Илья Бояшов - Бансу [Быль. Журнальный вариант]

— Обыкновенная человеческая солидарность обязывает приходить на помощь пропавшим или терпящим бедствие, — ровным голосом продолжил Бессел. — Неужели вы всерьез верите в какого-то там духа, Фрэнк? Что вы тогда делаете в полиции?

— Послушайте, лейтенант. Есть вещи, которые я не могу вам объяснить. Да я думаю, мне и не надо их объяснять. Если по-человечески: я бы не советовал вам отправляться прямо в пасть к этому дьяволу. Тем более, вам повезло — он вас не тронул, когда вы, ни о чем не подозревая, болтались там чуть ли не целый день. Точно скажу одно: вы не найдете своего Ридли. Его никто уже никогда не найдет.

— Идите к черту, Фрэнк, — единственный раз за все это время сорвался Бессел.

— Держитесь середины! — ответствовал тот.

Фрэнк повернулся и побрел обратно к соотечественникам.

— Дикари, — пробормотал обозленный Трипп. — Самые настоящие дикари.

Мотор завелся со второй попытки; двигатель действительно был мощным — лодку затрясло. Руль хорошо слушался, и Смит сразу же взял курс на середину реки. Он все обдумал — поисками Билла Ридли займутся военные: Корт вернется со специалистами на то самое озеро, с которого они добрались до склона. Он же полностью сосредоточится на основной задаче: встретит плот со сбежавшим русским, препроводит беглеца в Майткон, а затем вместе с ним отправится к Хиггинсу и ребятам из ФБР. Не такая уж она и непосильная, эта задачка.

— Не унывайте, — крикнул Бессел нахохлившемуся на носу лодки доку, чем-то похожему на рассерженную, взъерошенную птицу. — У меня есть для вас кое-что.

И выхватив из рюкзака свою плоскую квадратную флягу с коньяком, бросил ее Триппу.

Между тем жители не расходились. Собаки также молчали: единственным раздававшимся иногда звуком было ворчание, с которым тот или иной пес ложился возле ног своего хозяина, высовывая язык и добродушно посматривая на серый унылый мир. Отперев церквушку для вседневной утрени, к своей пастве ненадолго присоединился священник, всматривающийся, как и его прихожане, в поглотивший лодку низкий речной туман. Ветер трепал его седенькую бороденку.

Данилов сел на бревно, достал трубку, набил ее табаком из кисета и попросил спичек у сидящего рядом старика.

— Где Нанук и Напак? — спросил тот по-алеутски.

— Они за Белой грядой, — по-алеутски ответил Данилов, раскуривая табак. — Это надолго. Они ставят сети там. Много рыбы привезут.

— Тебя снимут, — сказал старик, внимательно посмотрев на полицейского.

— Возможно, Паналык. Возможно, — ответствовал тот.

— Что еще скажешь, Фрэнк?

— Русские когда-то ушли. Американцы уйдут. А нам оставаться, — сказал Фрэнк. — Вот и все дела, Паналык. Вот и все дела.

Двигатель (судя по его ровной, без сбоев, работе, прекрасно отрегулированный), как и клялся майтконовский коп, не подводил. Винт, вспарывая темную воду Тэш и вспенивая за лодкой расходящийся клин, толкал ее навстречу предполагаемому плоту. Фляга пришлась как нельзя кстати: сделав несколько глотков, Трипп не то чтобы повеселел — веселья в их положении было мало, — но хоть как-то пришел в себя. Вытащив бинокль по просьбе управляющего рулем Неторопливого Бесси, он работал впередсмотрящим, а заодно следил за берегом по правому борту. Бессел не упускал из своего внимания левый, с удовлетворением отмечая, что заросли на береговой полосе достаточно низки. Попадались большие пролысины из гальки, что еще больше облегчало обзор. Проведенная в полицейском участке Майткона ночь имела для Смита по крайней мере одну положительную сторону — он подготовился к путешествию. Лейтенант, конечно же, не забыл про карабин, палатку, противомоскитные сетки, запасные свитера и носки и лично отобрал продовольствие на несколько дней, отдав предпочтение галетам и кофе. Сигарет было достаточно, патронов — тоже: все это, упакованное, укрытое от брызг брезентом, располагалось на лодочных банках. Трипп решил не отставать от начальника — перед тем, как отправиться в путь, тщательно перебрал свои медикаменты: бинты, скальпели, шприцы, ампулы с обезболивающим…

Из-за шума мотора разговаривать было почти невозможно, вот почему несколько часов плыли молча. Временами из камышей, едва не задевая их крыльями, поднимались стаи белолобых гусей: пернатые летели настолько близко, что казалось, вот-вот можно схватить за лапы ту или иную особь. Пролетали над ними и казарки, и бобовые гуси тайги, и лебеди-кликуны. Но еще большее количество птиц паслось вдоль берегов и плавало в заводях. Серые утки взлетали прямо по носу лодки, словно напрашиваясь на выстрел. Карабин лежал под рукой, как и патроны с дробью, однако и лейтенанту, и доктору было не до охоты. Время от времени Трипп оглядывался на не выпускающего руль лейтенанта, с профессиональной завистью отмечая на лице Бессела всю ту же каменную невозмутимость, которая, как и голос этого человека, имела особенность успокаивать в самых неприятных ситуациях (а в данный момент ситуация была весьма неприятной, если не сказать жестче). После исчезновения Ридли и категорического отказа местных жителей прийти на помощь доктор не без основания подозревал — дела пойдут еще хуже.