Илья Бояшов - Бансу [Быль. Журнальный вариант]

— Вы имеете в виду местного Пинкертона? Некоторые алеуты носят русские фамилии и имена. Странно, что вы этого не знаете.

— Да нет. Знаю, конечно, — пробормотал тот, — а они забавные.

— Кто?

— Они. Я имею в виду русских, — сказал доктор. — Я видел их в Анкоридже. Они немного ненормальные. Совсем немного. Видно, им хорошо промыли мозги… А вам они не кажутся забавными, лейтенант?

— Забавными? — переспросил доктора Смит. — Нет, мне они не кажутся забавными. Совершенно не кажутся.

Бессел пожевал еще немного резинку, глядя в окно на растворяемые липким мелким дождем жилища аборигенов.

— Они какие угодно, но только не забавные, док, — добавил он. — И, боюсь, мы с ними еще наплачемся…

Интуиция Смита сработала и на этот раз — худшие его предположения оправдались. Через полчаса в избу набилось, как показалось Бесселу, все взрослое мужское население поселка. Местные, не сговариваясь, закусили мундштуки своих трубок, намереваясь чуть ли не одновременно зажечь их. Поняв, что дело принимает скверный оборот, доктор умоляюще оглянулся на полицейского. Фрэнк сказал что-то на алеутском своим соотечественникам, и те со вздохами спрятали трубки в карманы рубах и штанов. Бессел внимательно разглядывал рассевшихся по принесенным стульям обитателей этой дыры. Лица собравшихся никак нельзя было назвать испитыми, скорее, их старила некая, присущая северным народам специфическая усталость от бытия в стране ледяных гор и безлюдных пространств, но, несомненно, и к бутылке они частенько прикладывались. Их руки, привыкшие к сетям и веслам, послушно лежали на коленях. В участке, как и там, на берегу, сразу запахло рыбой. За стенами избы изредка лаяли псы, прибежавшие следом за своими хозяевами. Покружив вокруг участка, собаки успокоились и лежали теперь возле окон серыми холмиками. Вновь послушавшись представителя власти, люди перестали перешептываться и обратили на Фрэнка самое пристальное внимание. Тот, опять-таки, к неудовольствию Смита, говорил с ними по-алеутски, изредка в его неторопливой речи Бессел улавливал и славянские слова: видно по всему, язык был хорошо знаком присутствующим индейцам, что уж говорить об эскимосах. Конечно, Данилову следовало бы все-таки употребить английский, однако контрразведчик не сделал полисмену замечания. Он наблюдал за лицами, полагая, что их выражение скажет ему нечто большее, чем последующий перевод. Бессела ждало самое настоящее разочарование. Лица собравшихся ничего не выражали. Люди, несомненно, слышали каждое слово Фрэнка, но вместе с тем, как говорится, ушли в себя.

После того, как полицейский закончил, молчание собравшихся не посмели прервать ни доктор, ни раздраженный Корт, ни сам Смит. Несмотря на внешнее спокойствие аборигенов, в воздухе явно повисло что-то гнетущее: гости чувствовали поселившуюся здесь тревогу.

Наконец поднял руку сидящий позади всех бесцветный и, казалось, совершенно безучастный ко всему, что происходит вокруг, старик. Встав со своего места и встретившись взглядом с Бесселом, седой ветеран Аляски затем обратил внимание на Данилова и что-то негромко сказал ему.

— Его ответ — «нет»? — понял Смит, обернувшись к полицейскому.

— Он говорит, люди никуда не пойдут, — помедлив, ответил Фрэнк.

— Почему? — спросил лейтенант старика.

— Бансу, — сказал тот.

— Говорите по-английски, — попросил Смит.

— Бансу, — повторил старый алеут, доставая трубку. — Люди никуда не пойдут.

И чиркнул спичкой о коробок.

Следом за ним все полезли в карманы и, шумно вставая, зажигая трубки, один за другим принялись покидать участок, унося стулья с собой.

Собачий лай затихал вдали. Фрэнк, не менее невозмутимый, чем Бессел, подсел к столу и вновь попросил помощника приготовить «samovare». Когда полицейский ополовинил кружку невыносимого по крепости пойла, он все-таки дождался неизбежного вопроса.

— Что все это значит, Фрэнк? — спросил его сотрудник ФБР.

— Бансу, — сказал местный полицейский, — Бансу опять вернулся. Так что разговаривать с ними бесполезно.

— Кто такой бансу?

— Дух, — буднично ответил Фрэнк и, предупредительным жестом останавливая открывшего было рот доктора, продолжил: — Бансу вновь вернулся, лейтенант. Они никуда не пойдут. Один из них видел Бансу.

— Когда видел? — спросил Смит.

— Три дня назад.

— Где?

— Там, откуда вы только что прибыли.

— И где этот очевидец?

— За дверью, лейтенант. Я попросил его подождать — так, на всякий случай. Михаил, заходи! — крикнул полицейский.