Валерий Золотухин - Болезнь… (Дневники)

11-го продолжение сюжета с Полозовым. Договориться, что ли, с Сидоренко, пусть снимут репетицию сцены «у фонтана» как бы… Глаголин порепетирует. За бутылку водки.

Сегодня меня ждет прямой эфир – радио «Эхо Москвы». Надо разыграть билеты в театр. Для этого купить билеты на «Живаго».

Чего-то мне грустно. Под подушкой гора писем нечитаных, непереваренных, а надо. Но, быть может, скорее надо авторский текст переписать. Надо, надо, Федя… иначе это застанет тебя врасплох. Но, может быть, я еще сегодня немножко погожу, вдруг что-то в голову придет и от изображения.

10 ноября 1994

Четверг, больница, утро, молитва, зарядка, кофе – 8 утра. Радио «России» надо выключить.

Боже мой! Как трудно Денису с сумасшедшей матерью. Про меня: «Пусть он прекратит ходить по судам… он убивает нас, он выгоняет нас на улицу». – «Я вынужден буду отказать Лёне в крещении». Что с ней сделалось… она стала кричать… «не приду хоронить»… только что не прокляла. Я ей объяснил, что по нашим церковным законам я должен испрашивать благословение отца… не матери даже… и не приемного отца, а родителя. Она – бесноватая. Они сознательно убивают вокруг меня пространство.

– Денис! Милый… Пусть Леонид будет крестным отцом. Говорю это совершенно легко и искренне. Оставь мать в этом смысле в покое… что делать. Надо быть выше всей этой общественной кутерьмы. Ни в одном суде я не был. Это они ходят толпой. А и у нас, и у них всё ведут адвокаты, тем более, они все процессы выиграли и, наоборот, нас, наши декорации, выкидывают на улицу. И пр.

При мне вчера позвонила, подошел Денис.

– Попросите Аллу к телефону.

– Мамуля! Ты, что ли?

– Попросите к телефону Аллу.

Совсем ебнулась старуха. А звонила сказать, что в 10 будет машина, приедут грузить коробки с книгами. Как, любопытно, среагирует она на Таню Луневу – золотухинская шпионка… вон отсюда. Но Татьяна человек предупрежденный и закаленный.

2. В 16.30 было «Эхо Москвы». Вроде норма.

3. Смотрел материал съемок с Полозовым – нахален, фамильярен, неопрятен – косноязычен. Надо, чтобы было меня меньше, переменить костюм, причесаться. Бабочку, может быть, надеть?! Чтобы сошлось с его бабочкой. Какие-нибудь фотографии театральные, кинематографические подснять. И какой текст… закадровый. То, что я придумал, и то, что пишу, вряд ли сгодится… но я все-таки допишу…

50 тысяч Ирине С.

11 ноября 1994

Пятница. Молитва, зарядка, кофе.

«Случай Филатова». Вчера по телевидению посмотрел с ним маленький кусочек какой-то передачи. Впечатление страшное. Вот и задумаешься – что делать? Что делать, когда вот такая настигнет участь. Жизнь кончилась. Он ностальгирует невольно о том, когда ему было хорошо… и, казалось, кругом все не так плохо – собирались стадионы, платились большие деньги, на столе – горы черной икры… писалось, снималось, кинофестивалилось. И казалось, что так будет продолжаться еще долго, потому что – молод, талантлив и есть спрос на меня. И вдруг – болезнь.

И всё в сегодняшнем дне – плохо, и вся неразбериха, хаос… и пр., – всё виновато в том, что я ничего хорошего, светлого, малюсенького просвета, надежды не вижу, потому что это всё – живет уже без меня. А значит – это никому не нужно. Господи! Спаси и помилуй нас грешных. И надо торопиться написать «21 км – покаяние».

Меня вчера своеобразно выписали из больницы, поселив ко мне человека. И мой «письменный стол» – кровать – отдан под другое тело… и это правильно. Один человек занимает палату, две кровати. Не лечится, а прибегает от жены… на ночь. Встает по утрам, часа два пишет и исчезает. Я, что мог, собрал в сумки и приехал ночевать на Академическую. И тут эта передача с Филатовым, и всю ночь мне снился Губенко и его компания. Не хотел делать утром зарядку, но «случай Филатова» напомнил мне, пока жив и ноги носят, двигайся, не гневи Бога… работай, вставай, подтягивайся на турнике, поезжай в прачечную за рубашками, начитывай закадровый текст. Время и у тебя мало.

И была съемка, на которую я уповаю. Весь сюжет я прочитал в камеру в нескольких вариантах, теперь пускай выбирают.

Теперь – вечер. Деваться мне некуда, вынужден сидеть дома и ждать отбоя. Мне плохо. Я плохо вижу и в двух домах ел жареную любимую картошку, смешно немножко.

13 ноября 1994

Воскресенье. Ростов.

И все-таки пробьемся мы. № 515. До Москвы тут вряд ли дозвонишься. Сегодня три выступления, и надо настроиться. Буфет невегетарианский и ладно. Будем худеть. Самолет, слава Богу, приземлился мягко и вовремя. Ивановские девчата занялись театральной коммерцией, льняная промышленность ткацкая не кормит. Голос вроде звучит. Выдержать бы. Господи! Спаси и сохрани. Не пить!! Хотя уже предлагали по шампанскому и рассказывали: «Бурков… жена его закроет, а он через балкон и к нам… по шампанскому…»