Маргарет Грэм - Раскол дома [litres]

– Это удовольствие я оставлю твоему отцу, – пробормотала Эви. – А теперь внимание: кухня для тебя кое-что приготовила. Пора тебе уже записывать собственные рецепты.

В этот момент из моечной вышла Моди со свертком, красиво упакованным в папиросную бумагу.

– Мы тут все скинулись, красавица ты наша, – сказала она. Ее волосы были сырыми из-за пара, исходящего от горячей воды в раковине. Миссис Мур сняла Изюма с колен и подошла к столу.

Брайди вытерла руки и развернула сверток. Там оказалась новая кулинарная книга. Наверху было вытиснено: Брайди Брамптон, 1939. На кухне решили, что таким будет их признание: Брайди теперь равная, она достигла уровня своей матери и миссис Мур.

Брайди открыла книгу. На первой странице было послание от мсье Алларда: «Брайди Брамптон, моей лучшей ученице. Пусть эта книга будет вашим дипломом».

Она только улыбалась, потому что комок в горле не давал ей говорить. Моди подтолкнула Эви локтем.

– Запомним этот момент: наша красотка онемела.

Все засмеялись. Торжественность момента была разрушена, и Брайди сумела выговорить:

– Спасибо вам. Правда, я очень благодарна. Путешествие получилось непростое, да и я, конечно, сильно напортачила, и вы из-за меня здорово поволновались. Но думаю, что в восемнадцать я наконец уже повзрослею.

– Слишком медленно! – закричали все хором.

После чего нормальный процесс приготовления пищи возобновился, поскольку время, похоже, галопом понеслось к обеду. Но, в конце концов, так всегда и бывает, подумала Брайди, поглядывая на кипящий куриный бульон. Она сказала:

– Даже и не думайте, что я захочу жить где-нибудь еще, потому что я не хочу. Расскажем всем, кому возможно, о новом ресторане в Париже, и удачи им, но отсюда вам удастся меня выгнать только под дулом пистолета.

– Кто-нибудь отнес Джеймсу наверх чашку кофе? – поинтересовалась миссис Мур.

– Гарри как раз недавно заходил за кофе, – ответила Брайди. Она чувствовала, что должна была бы сделать это сама, но он по-прежнему ухитрялся вызвать в ней ощущение вины. Его боль была слишком похожа на ее собственную по отношению к Тиму. Ей так хотелось сказать ему: да, я люблю тебя так же, как ты меня. Но она не могла, а с другой стороны, невыносимо было думать, что она потеряет друга. Она сварила еще кофе и пошла с чашкой наверх. Джеймс достаточно быстро поправлялся до тех пор, пока не получил письмо от Йена. Брайди помнила этого парня с Парижа. Йен обвинял Джеймса в трусости, когда он бросил их, выбрав свободу и пожертвовав принципами.

«Мы тут терялись в догадках, предполагая самое худшее, а ты тем временем вернулся к своим дружкам-господам, можно не сомневаться, благодаря милости какого-нибудь мерзавца-фашиста. Или это господь спустился с небес? Ты – сторонник Республики? Не смеши людей».

Самое худшее было то, что это правда, и это мучило его гораздо больше, чем нога, как сам Джеймс ей тогда признался. Он сидел напротив окна своей спальни, выходящего на сад. Нога у него все еще оставалась в гипсе. Она поняла его и обняла за плечи, но от этого его терзания, похоже, только усилились, потому что он передернул плечами и отстранился. Но ведь и она тоже отстранилась от Тима? А дальше Джеймс стал отказываться выходить и просидел в комнате целую неделю. Но доктор Гербер настоял на прогулках, говоря, что эскадрон ждет Джеймса и что больше нет времени сидеть и киснуть. Куда двинутся немцы после Судет?

Этого Джеймсу хватило.

И сегодня она просунула голову в дверь и увидела его измученное лицо. Он надевал куртку, собираясь прыжками на одной ноге спуститься с лестницы и отправиться на свою утреннюю прогулку.

– Нога чешется как сволочь, – сказал он.

Она широко улыбнулась, поставила кофе на столик рядом с кроватью и побежала вниз. Там она выпросила у миссис Мур вязальную спицу и, перепрыгивая через ступеньки, бросилась наверх.

– Вот, большой и сильный летчик-ас, возьми это, и вперед.

Брайди протянула ему спицу. Он взял ее, окинул долгим взглядом кузину и засмеялся. Смех прозвучал искренне, и он сказал:

– Дорогая старушка Брайди знает ответы на все вопросы.

Затем его лицо снова затуманилось, эмоциональная боль вернулась. Брайди не стала обращать на нее внимание.

– Я с самого начала могла бы подумать об этом, так что ты видишь, что у меня нет ответов на вопросы. Не на все, во всяком случае.

Она вышла из комнаты и, спустившись снова по лестнице, побежала по расчищенным от снега дорожкам в Центр капитана Нива. Она постучала в полуоткрытую дверь процедурной и обратилась к доктору Герберу: