Маргарет Грэм - Истерли Холл. Раскол дома

Истерли Холл, май 1936 г.

В день свадьбы Джека Форбса Эви Брамптон, одна из владельцев отеля «Истерли Холл», шеф-повар и жена достопочтенного Оберона Брамптона, заливалась громким смехом и, гоняясь за леди Вероникой Уильямс, сбежала по ступенькам двора и устремилась на кухню.

– Чуть не поймала! – крикнула Эви, когда обе пошли по коридору, но тут Вер рванулась вперед и со смехом вбежала на кухню.

Вслед за ними по лестнице с трудом спускалась миссис Мур, приговаривая:

– Эй, дамы, вам, дурищам, обеим уже за сорок, а ведете себя как в детском саду. Эви, кто будет заканчивать свадебный фуршет? А тебя, Брайди Брамптон, Христом богом прошу: хватит болтаться в конюшне. Маме нужно попробовать твои канапе. Лошадь пока обойдется без твоих ласк.

Эви и Вер, вскинув брови и давясь от смеха, повисли друг на друге, чтобы не упасть. Плита, к которой они прислонились, еще не остыла после того, как в ней выпекали пироги. Вер шепотом сказала:

– Ей бы только командовать. Никак не уймется.

Эви покачала головой. Смех все еще звучал, когда миссис Мур, не переставая сыпать указаниями, добралась наконец до нижней ступеньки. Под конец до них донеслось:

– Брайди, ласточка, иди сюда немедленно . Эви хоть и твоя мама, но она к тому же еще твоя начальница. И не забудьте все помыть руки перед тем, как будете прикасаться к пище, будьте так любезны. Ну что ты будешь делать, если бы не я, все бы уже полетело в ведро.

Эви и Вер выпрямились и одернули шелковые, пастельных тонов форменные платья. Эви поплотнее надвинула свадебную шляпку на лоб и, обойдя громадный кухонный стол, направилась к фартукам, висевшим на крючках на стене в противоположном углу кухни. Вер последовала за ней.

– Надо же, восемьдесят лет, и такой зычный голос, храни господь нашу престарелую куколку.

Эви, смеясь, бросила фартук Вер, женщине, которая была ее лучшей подругой, партнершей в гостиничном деле и сестрой ее мужа.

– А как мы управимся с готовкой, если она полностью удалится от дел? Лучше не думать об этом. И вообще, я ее просто обожаю.

И, зная, что миссис Мур услышит, поскольку старая повариха уже заходит в коридор, где оставляли обувь, она произнесла нарочито громким голосом:

– Когда тебе за сорок – это еще не старость, а вот кому за восемьдесят, те престарелые, это точно.

Подруги услышали громкий раскатистый смех миссис Мур и бросились в моечную – руки все-таки следовало помыть. В приподнятом настроении от предстоящего события – Джек и Грейси наконец женятся – они отправились в холодную кладовую, расположенную рядом с моечной, и уже через несколько минут раскладывали в формочки из теста принесенный оттуда невообразимо дорогой подарок – русскую черную икру. Формочки испекла и переложила остывать на решетки Брайди еще в пять утра. Когда все формочки были заполнены, Эви, подняв взгляд, увидела, что ее дочь в беспокойстве топчется на пороге, и взяла пару канапе.

Вер подтолкнула ее локтем.

– Эви, давай попробуем.

Подруги, лукаво улыбаясь, посмотрели друг на друга и, откусив по кусочку от канапе, с гримасой зажали носы.

– Мама, неужели они такие невкусные? – прошептала Брайди, широко раскрыв глаза-вишенки.

Миссис Мур подошла поближе и обняла Брайди за плечи.

– Да нет же, солнышко. Если бы они действительно были плохие, мама нашла бы более деликатный способ тебе об этом сказать. На самом деле канапе, почитай, само совершенство. Их глупые гримасы об этом и говорят. Они дурачатся, потому что в восторге от того, что твой дядя Джек и тетя Грейси наконец оформили отношения.

Она подтолкнула Брайди к огромному сосновому столу, над которым висели начищенные до блеска медные сковороды, служившие для приготовления пищи здешним обитателям еще до прихода миссис Мур в «Истерли Холл». Эви, улыбаясь, последовала за ними. Вот, думала она, стоят обе у дальнего конца стола, одна совсем старая, другая еще очень юная, миссис Мур и Брайди. У старой огромный опыт, приобретенный как до, так и во время этой страшной войны, когда в Истерли Холле был открыт госпиталь. Опыт накапливался и позже, когда здесь разместился отель. А юная Брайди, энергичная, нетерпеливая, впитывала как губка переданное ей знание.

За их спинами, в самом конце выстроенного у левой стены ряда кухонных плит, громко урчала печь. Эви затопила ее перед тем, как пойти в церковь на службу. Придется приглядывать за ней еще несколько часов. Всю кухню пропитал густой дух печеной картошки, доносившийся из крайней плиты, где картошку оставили томиться, чтобы подать теплой вместе с закусками. Эви глянула по сторонам и махнула людям из кухни и прачечной, сидевшим пока в зале для персонала. У них был перерыв. Потом они наденут свою праздничную форму и займутся делом: во-первых, им надо будет отнести угощение в Оздоровительный центр имени капитана Нива. Там, как всегда, лежало много пациентов, поправляющихся после травм, полученных, правда, не на войне. Они смогут присоединиться к всеобщему веселью.