Маргарет Грэм - Раскол дома [litres]

Он явно размышлял над чем-то, постукивая протоколами по большому пальцу. Рука Тима не дрогнула, когда он протянул портсигар матери. Она взяла сигарету, он тоже взял одну и положил портсигар на стол, постучал сигаретой по тыльной стороне ладони и потянулся за зажигалкой, лежавшей на столе. Хейне наблюдал за ним. Он усилием воли продолжал вести себя спокойно: сначала прикурил для матери, потом закурил свою сигарету и положил зажигалку на место. Хейне спросил:

– А где тот портсигар, который мы тебе подарили?

– Прошу прощения, вытащили из кармана вместе с бумажником, еще летом, когда я шел домой. Я не знал, как вам сказать.

Хейне пожал плечами.

– Надо было сказать. Милли, принеси из спальни тот, из чистого золота. Мне он не нравится. Слишком тяжелый.

Он подошел к столу с графинами и налил всем виски.

– Давай, сходи, – приказал он Милли, поставив ее стакан на стол, а сам опустился в кожаное кресло. У дальней стены была установлена большая керамическая печь. От нее шло мощное тепло, так что в комнате было почти жарко. Милли вздохнула и, балансируя на высоких каблуках, вышла. Швы на чулках у нее съехали набок.

Хейне поднял стакан в сторону Тима.

– Prost [34] За ваше здоровье (нем. – прим. пер .). .

Тим ответил по-английски:

– За ваше здоровье.

Нельзя забывать притворяться, что немецкого он не знает, подумал он и отпил чуть-чуть из стакана. Хейне сказал, отхлебнув хороший глоток коньяка:

– Ты никогда не пьешь по-настоящему?

Это был вопрос.

Тим засмеялся, как будто вопрос смутил его.

– Я пил, вы, может быть, помните, пару раз здесь, в Германии, и слишком много в Британии. Серьезно влип. После этого стараюсь избегать.

Хейне посмотрел на него поверх своего стакана и отпил залпом почти половину содержимого, как будто хотел таким образом прокомментировать ответ этого жалкого британца.

– Ну а я, однако, люблю выпить, – произнес Хейне. – А сэр Энтони любит выпить? У него много друзей? Кто они, эти друзья? Он легко отвлекается на посторонние темы? Уже видно, что он стареет?

Вопросы сыпались, как из пулемета: ра-та-та. Тим притворился полным идиотом, что было не трудно, поскольку у него не было догадки, какой ответ от него хотят услышать. Поэтому он постарался ответить максимально правдиво.

– Да, друзья у него есть. Он такой хороший человек и теперь празднует достижение мира, то есть да, я предполагаю, что он, э… Праздновал тогда. Но он всегда остается джентльменом, никогда не теряет выдержки.

– А его друзья?

Тим покачал головой, выигрывая время, чтобы сосредоточиться.

– Ну, я не знаю никого вне нашего круга. Леди Маргарет, Пенни, сэр и леди Эджерс и пара других заходят выпить.

Он замолчал. Ах да, Эджерсы. Что там Потти говорил про то, что он под подозрением? Да, вот оно.

Он произнес:

– Представьте, теперь, когда я думаю об этом, я вспоминаю, что сэр Эджерс не прочь выпить за Англию гораздо чаще, чем сэр Энтони, я бы сказал. И его жена, ну… – он засмеялся, – ему пришлось забрать ее домой прямо с обеда. Она была совершенно пьяна, а он не слишком сильно отстал от нее.

Хейне снова вскочил и торопливо подошел к карточному столу, начал читать протоколы, сверяя их с написанными от руки. Потом поднял глаза, как будто решил трудную задачу, и произнес:

– Ты прав, алкоголь делает с людьми ужасные вещи, вызывает серьезные ошибки, так что человеку уже невозможно доверять.

В комнату вошла Милли с портсигаром в руках.

– Этот?

– А у вас их много? – рассмеялся Тим.

– Он был ювелиром, – сказала Милли.

Через два дня в Берлин прибыли Пенни с матерью и остановились в роскошном отеле. Все они встретились в ресторане. Хейне был в полной форме, Бруно, по предложению Тима, тоже пришел. Его жена умерла в прошлом году. Белокурый голубоглазый бог войны за считаные минуты завладел вниманием Пенни, отбросив Тима далеко в сторону, и стал объектом любовных намерений дочери леди Маргарет. Когда они вернулись домой, мать принялась утешать его:

– Подумаешь, Тим. Как только она вернется в Англию, она тут же забудет о нем. На ней имеет смысл жениться, ты знаешь. В их семье есть деньги, а если мы в конце концов повернем на Запад, ты будешь среди элиты. Это будет так забавно: мы заберем себе Истерли Холл. Только представь, вернуться туда – это будет так стильно. Ну, просто чудесно!

Хейне вздохнул. Тим почти не слушал ее. Потти говорил, что подделал протоколы совещания и оставил их сэру Энтони. Он явно не отдавал себе отчет, что сэр Эджерс послал верный вариант. В этот раз, по крайней мере, Хейне вроде бы решил, что вариант сэра Энтони более надежен, но понадобится всего лишь еще один агент Хейне, чтобы обнаружилось, что сэр Эджерс едва прикасался к спиртному. Тогда он, Тим, будет разоблачен, а сэр Энтони окажется в рискованном положении из-за того, что передает неверную информацию. Хотелось бы знать, как продвигаются дела у Потти в поисках сведений об отце Хейне, потому что им может понадобиться что-то дьявольски убедительное, чтобы повлиять на Хейне, и чем скорее, тем лучше.