Владимир Дмитриев - Летопись далёкой войны. Рассказы для детей о Русско-японской войне

Японцы завели буксир, надеясь увести трофей к себе в порт. Но полузатопленный «Стерегущий» как будто не хотел следовать за победителями. Через несколько минут трос лопнул. Не увенчалась успехом и новая попытка. А корабль всё глубже погружался в воду. Поняв, что буксировка не получается, японцы решили бросить трофей. Спустив флаг, они перебрались на свой корабль. Оставленный «Стерегущий» держался на воде ещё полчаса, затем затонул.

Командир «Стерегущего» Александр Сергеев

Вскоре после героической гибели миноносца в газете «Новое время» появилась заметка, в которой со ссылкой на некоего английского корреспондента сообщалось, что будто бы в тот момент, когда японцы взяли наш корабль на буксир, двое моряков заперлись в трюме и открыли кингстоны. Так, затопив корабль и погибнув, они «вырвали у врага его добычу».

Публикация вызвала огромный резонанс и множество раз перепечатывалась в других изданиях. Подвиг моряков вдохновил скульптора Константина Изенберга увековечить его в бронзе. В 1908 году гипсовая модель монумента была представлена на суд зрителей. Проект утвердил император.

Николай II на открытии памятника «Стерегущему»

В Морском штабе быстро определили, что газетная публикация являлась выдумкой. Ведь кингстонов в машинном отделении «Соколов» просто не имелось. Однако опровержения давать не стали. Царю представили доклад, в котором говорилось, что «выдумка не может быть увековечена в памятнике». Император наложил резолюцию: «Считать, что памятник сооружён в память геройской гибели в бою миноносца „Стерегущий“». 26 апреля 1911 года монумент был торжественно открыт на Каменноостровском проспекте в Санкт-Петербурге. Стоит этот памятник там и сегодня.

Вероятнее всего, легенда родилась у газетчиков для того, чтобы хоть как-то с положительной стороны осветить боевые действия русской армии и флота в войне, в которой страна терпела одну неудачу за другой. Только вот нужно ли это было?

«Россия лишилась прекрасного корабля, но ещё более потеряла в лице человека, которому предстояло, вероятно, сделать русский флот важным фактором в войне. Его потеря и род гибели наносит тяжёлый удар русскому флоту, не говоря об исчезновении доблестного и вдохновляющего начальника…»

Резкое усиление активности русской Тихоокеанской эскадры встревожило адмирала Того. Боевой потенциал японской армии на материке всецело зависел от поставок снаряжения, боеприпасов и подкреплений из Японии, которые проводились по морю. Во второй половине марта неприятельский штаб принял решение направить все усилия на минную войну.

В ночь на 15 марта на борт флагманского броненосца «Микаса» прибыл признанный в японском флоте авторитет в области минного и торпедного оружия капитан 2-го ранга К. Одо. Перед ним стояла задача разработать план минной постановки, учитывающий характер маневрирования русского флота на внешнем рейде Порт-Артура.

И вскоре такой план был разработан. Мины предстояло ставить менее чем в трёх милях от берега. А поскольку рейд бдительно охранялся, скрытность постановки могли обеспечить только ночь и плохая видимость.

Японский флот не имел специальных быстроходных минных заградителей, как русские «Амур» и «Енисей». Для этих целей неприятель использовал переоборудованный пароход «Кориу-Мару». Команда хорошо подготовилась к выходу в море. Ждали только подходящаей погоды. Безветренной, облачной и туманной оказалась ночь на 31 марта. Она прекрасно соответствовала условиям японского плана. «Кориу-Мару» под охраной миноносцев направился к Порт-Артуру.

Несмотря на то, что японцы делали всё, чтобы соблюсти секретность, их суда были обнаружены нашими наблюдателями. О подозрительном движении на рейде доложили Макарову. Адмирал запретил открывать огонь, посчитав замеченные корабли русскими миноносцами, посланными в ночной поиск. Неприятель спокойно завершил минную постановку и ушёл.