Роман Петрозашвили - У стен Анакопии

— Во имя Христа Спасителя, не убивайте нас!

Абазги не отвечали. Их камары ринулись на корабль, как ловчие соколы на дикого гуся. Крючья вцепились острыми концами в борта, на корабль полезли мохнатые люди — не люди, а исчадие ада. Ромеи побросали оружие и на коленях запросили пощады. Абазги не убивали безоружных — такой поступок, по их понятиям, недостоин воина, но с натянутыми луками зорко следили за ромеями, пока другие выволакивали товары. Отбирали и перегружали на камары оружие, железо, соль; не гнушались и парчой, шелками, амфорами с оливковым маслом и благовониями. Ромей-кормчий угадал в Дадыне предводителя камаритов.

— Как ты смеешь нас грабить? Архонт [5]Леон — вассал базилевса [6]Кровью заплатите за разбой!

— Леон абазгский за нас не в ответе, — гордо сказал старик по-ромейски. — Мы сами по себе.

— Бога не боишься! Крест на тебе и на мне один!

— Ромейская вера лукава, нам непонятна, — угрюмо отвечал Дадын.

— Это имущество базилевса, — пытался припугнуть ромей.

— Базилевс не обеднеет от потери такой малости.

Увидев в руках Ахры мешочек с золотыми статерами, кормчий взъярился. Хитрый ромей при виде камаритов сразу же решил воспользоваться их нападением и присвоить золото, которое ему поручили передать начальнику Келасурской крепости для выплаты солдатам жалованья. Можно было сказать, что его отняли камариты — сопровождавшие корабль воины видели. Золота хватило бы на покрытие убытков, причиненных камаритами, да еще и осталось бы — мешочек-то увесист. Кормчий хорошо спрятал золото, но проклятый камарит нашел его, и планы ромея, не успев возникнуть, рухнули. Он, как одержимый, кинулся отнимать мешочек, но Ахра отпихнул его ногой так, что ромей опрокинулся на спину.

— Замолчи! — Дадын сверкнул глазами и поднял меч. — Твоя жизнь висит на кончике моего меча.

Кормчий злобно заскрипел зубами.

— Варвар, ты взял то, чему не знаешь цены. Головой ответишь за это, — хрипел он, задыхаясь от ярости.

Дадын встретился со взглядом знакомого купца-апсила, находившегося на корабле, и отвернулся. Однако успел увидеть, как тот незаметно показал ему три пальца. Гребцы, вначале испуганно жавшиеся друг к другу, осмелели, стали рваться, но ромейские цепи были крепки. Один из них произнес по-абазгски:

— Братья, освободите меня!

Дадын, собиравшийся было вернуться на камару, обернулся. Изможденный гребец тянул к нему длинные костлявые руки.

— Я абазг!

— Отпустите его, — приказал Дадын.

Остальные рабы заволновались.

— Свободы! — Даруй нам свободу, воин!

Но старый камарит больше ни на кого не обращал внимания. Освобожденный абазг сказал:

— Этим людям осталось только умереть — цепи уже съели их тела и души. Но вот этот, — он показал на сидящего рядом с ним громадного роста со светло-рыжей бородой и голубыми глазами гребца, — мой побратим. Без него не нужна мне свобода.

Молодые воины-абазги по знаку Дадына вместе с гигантом вырвали из корабельной доски цепь. Поддерживая ослабевшего товарища, рыжебородый, звеня цепями, вместе с ним пересел в камару.

Богатую добычу взяли камариты, а потеряли лишь одного человека, да рассечена щека у Ахры. Кровь запеклась на лице воина, но он даже не поморщился; будет теперь у Ахры завидный знак воинской доблести.

Камары мчались к берегу, сопровождаемые богохульственными проклятиями кормчего и воплями разочарованных гребцов. Рыжебородый гигант жадно смотрел на приближавшийся берег: «Что ждет его здесь?» Дадын молча присматривался к нему. «Зачем нам люди чужого племени?— думал он. — От них не жди добра». Старик не зря беспокоился: много бед принесли иноплеменники на его древнюю землю. А чем этот лучше? Отпусти его — он потом вернется сюда со своими соплеменниками за добычей. Дадын посмотрел на освобожденного абазга и подумал: «Дерзок и хитер, но очень слаб. Как он попал на корабль?».

2

Нападение абазгских камаритов на ромейский корабль не осталось незамеченным. Его видел брат правителя Абазгии Федор, охотившийся в это время неподалеку от устья реки Гумисты. Он тут же помчался вскачь в Анакопию.

В просторной хижине, сплетенной из прутьев рододендрона, работали мастера лучного дела. Абазги знали секрет устройства клееных рыбьим клеем луков с роговыми или костяными рожками, но предпочитали простые из цельного куска дерева. Делать их легче, а в бою не уступают сложным. В рост человека луки из выдержанного тиса в руках лучников — сильное оружие. Далеко мечут они длинные трехперые черешневые стрелы с железными наконечниками наподобие листа ивы. Абазгские лучники со времени Юстиниана I славятся в войсках ромейской империи.