Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы - Повесть о Я. М. Свердлове

— Ба, Лев Афанасьевич! Здравствуйте. Садитесь. Кто же это, думаю, из Екатеринбурга?

Кроль растерялся. Он стоял смущённый, не зная, как вести себя.

— Да садитесь, садитесь.

Кроль сел, а Яков Михайлович устроился не в своём рабочем кресле, а напротив гостя, лицо в лицо, и сказал:

— Ну, рассказывайте.

Кроль молчал. Почувствовав его растерянность, Свердлов заговорил сам:

— Какими судьбами в Москву? Уж не перебрались ли из уральских мест?

— Нет, я по делам... Моей фирмы.

— А я уж думал, не подался ли бывший глава екатеринбургских кадетов на юг, в объятья царских генералов.

— Нет, Яков Михайлович, нет...

— И правильно. Их век недолог.

— Вы всегда были оптимистом.

— Как видите, не зря.

— Да, это правда.

Они помолчали, глядя друг на друга.

— Ну а вы, как и прежде, — Свердлов подбирал слова, — промысловик... Ваши знания, ваш опыт могли бы быть весьма полезны Советской власти.

Кроль молчал, и Свердлов понял его молчание:

— Так... Значит, вы не верите в Советскую власть. А ведь когда-то пытались вводить прогрессивные порядки. В условиях царского строя это была чистейшая утопия. Что же теперь вам мешает помочь нам? Многие инженеры, специалисты начинают понимать, что правда на нашей стороне, что большевики — единственная партия, которая нужна сейчас России.

— Может быть, и я пойму.

...Совершенно растерянный Кроль уезжал из Москвы. Теперь он не сомневался, что власть большевики держат надёжно и прочно. Что же делать ему? В банды, как бы они ни назывались, он не пойдёт. Бежать? Но куда? Смириться? Господи, господи...

Вместе с женой Верой Дилевской, товарищем по нарымской ссылке, из эмиграции возвратился Вениамин Свердлов. Сколько же лет не виделись братья? И где была их последняя встреча? Кажется, в Пермской пересыльной тюрьме. Да, более десяти лет прошло...

Встреча с братом не была неожиданной — Яков заранее знал о его приезде. И всё-таки как-то вдруг... Даже не верится.

— Скорее бы приезжали в Москву Сара и Софья с семьёй, — сказал Яков.

— И отец, — добавил Вениамин.

— Конечно, — согласился Яков. — Должны же мы хоть когда-то собраться всей семьёй, сесть наконец за один стол.

Вениамин Михайлович съездил в Нижний, повидал отца, а потом, не теряя ни одного дня, поступил на работу в московский Красный Крест.

Вскоре перебралась в Москву Софья Михайловна с семьёй, прибыл из Нижнего отец с женой Марией Александровной, сыновьями Геной и Шурой, из Саратова приехала Сара.

Это была первая встреча всей большой семьи Свердловых.

Из Петрограда пришла телеграмма. Она подобна разрыву снаряда: убит Володарский!

Свердлов не мог уснуть. Володарский...

Вспомнился последний месяц жизни в Петрограде, перед отъездом правительства в Москву, флигель Таврического дворца, коммуна — Володарский, Аванесов, Свердловы. Одна семья, одно застолье, одни интересы, полуночные беседы. Когда правительство уезжало в Москву, а Володарский, комиссар по делам печати и редактор «Красной газеты», должен был, естественно, остаться в Питере, он сказал:

— Что я буду делать без вас?

И такая трогательная незащищённость была тогда в его голосе...

Для партии смерть Володарского была огромной потерей, а для Свердлова, никогда не разделявшего себя с партией, и личной. Сколько он передумал и пережил за эти часы, а позднее в поезде и особенно в Питере! Сколько самых доверительных разговоров с Володарским всплыло в памяти и сколько осталось невысказанного из-за вечной мужской сдержанности, когда дружба выражается даже не в словах, а в поступках и верности во всём! Верить, как самому себе, — вот, пожалуй, что всегда определяло для Якова Михайловича высшее выражение дружбы.

Именно так он относился к Володарскому. Верил ему во всём и навсегда, понимал с полуслова, с намёка, со взгляда. Дорогой, родной товарищ...

Узнав о случившемся, Владимир Ильич в волнении стал ходить по кабинету, потом остановился, крепко сцепив руки.

— Невероятно... Впрочем, что ж тут невероятного? К этому, дорогой Яков Михайлович, всем нам нужно быть готовыми. От них следует ожидать всего... Никто из нас не гарантирован от покушения. Как мне представляется, опять эсеры, опять их почерк...

Этот их разговор перед тем, как отправиться Свердлову в Питер, оставил у него тревожный осадок. Якова Михайловича словно преследовали слова Владимира Ильича: Никто из нас не гарантирован от покушения...

Перед отъездом Свердлов встретился с Дзержинским.