Борис Шелепов - Их было трое

— Я и так стараюсь каждый день заходить к ней, но она очень замкнута и молчалива, — говорила женщина. — Вчера она просила меня сшить ей кофточку. Говорит, начальник приехал из Москвы — особый уполномоченный.

— Кто он? На какой квартире остановился? — спросил мужской голос.

— Я не спрашивала, — тихо ответила женщина.

— Мы должны знать все. От этого зависит судьба вашего отца, его жизнь. И не только — мы спасем Россию, помните…

— Я не могу… Мне противно… Не могу…

Где-то скрипнула дверь, голоса замолкли.

Григорий Иванович спрятался за угол и стал ждать.

— Ну, идите, — продолжал мужчина. — В следующий раз узнайте побольше о ее начальстве. И главное, о чем она там печатает на машинке, какие новости есть в чека… Все. Прощайте.

«Кто эта женщина? Вероятно, домохозяйка, у которой квартирует наша машинистка Зоя Федоровна… Сверток… Фотография…» — подумал Северин.

Из-за угла показался высокий мужчина и, озираясь, пошел по направлению к центру города. Григорий Иванович шел за ним на расстоянии шагов двадцати.

Неизвестный «спаситель» России вышел на людную улицу. Прежде чем он скрылся в толпе, Северин успел заметить на его лице черную креповую повязку, прикрывающую левый глаз.

Через два дня в ЧК пришел вольнонаемный служащий миссии международной организации Красного Креста и Полумесяца.

— Богдан Богданович Злыдень, — представился он Северину.

— Слушаю вас.

И старый чиновник рассказал о появлении подозрительного жильца во флигеле керакозовской усадьбы. Этот странный жилец выходит из дому тайком и только ночью, возвращается под утро. Особые приметы? Пожалуйста: черная повязка на левом глазу…

Северин пожал посетителю руку, попросил его о своем визите в облчека никому не говорить.

— Слово бывшего дворянина! — горячо сказал Богдан Богданович, кланяясь по-военному, одной головой.

В тот же вечер Григорий Иванович пригласил к себе помощников — Тембола и Аршавеля. Оба они высказали мысль, что за одноглазым нужно установить длительное наблюдение и не брать его, пока не раскроются все его явки.

— У нас нет времени для длительных наблюдений…

И особый уполномоченный решил арестовать одноглазого, но таким образом, чтобы не знала ни одна живая душа.

— Тогда мы никого не «спугнем», — заключил Северин. — Он будто бы заболел. С помощью этого человека попытаемся установить связи, будем посылать своих людей с его рекомендательными письмами и заданиями к исполнителям. Ясно, что это — не рядовой «возрожденец», а один из главарей…

— Разве есть такие данные? — спросил Тембол.

— Есть. Простой смертный заговорщик не стал бы интересоваться мной и тем, что печатается на машинке в облчека.

— Я ничего не понимаю, Григорий Иванович, — возразил Саламов.

— Потом поймете. Меньше надо сидеть в кабинетах.

— Вы нам с Темболом и так не даете сидеть — ни днем, ни ночью… — усмехнулся Гогоберидзе.

— Вот и отлично. Итак, сегодня идем в гости к незнакомцу с черной повязкой.

…Выслушав до конца рассказ Знаура обо всех его приключениях, Григорий Иванович минуты две-три о чем-то напряженно думал.

— Так, джигит, — сказал он наконец, — значит, ты нас дважды выручил. Первый раз, когда стащил у графа Шувалова оружие и лишил его возможности обороняться, а второй раз сегодня ночью, когда Клява прицелился в меня из нагана. Чекистское спасибо тебе.

Северин постукал ладонью по настольному звонку. Вошел красноармеец.

— Пригласите Саламова и Гогоберидзе.

Явились помощники. Северин сказал коротко:

— Товарищ Тембол, найдите начканца военкомата Половинку и немедленно арестуйте его. Установите наблюдение за квартирой доктора Мачабели. Смотрите, чтобы не «уплыл»…

— Есть.

— А вы, Аршавель Ноевич, послушайте наш разговор с юным героем и сами сделайте выводы.

— Есть.

Северин закурил самокрутку от плоской медной зажигалки.

— За то, что вместе с дедом Габо Фидаровым до сих пор не рассказали о чемодане иностранца и хотели что-то сделать сами, за всю эту «дипломатию» — порицание. Мистер Стрэнкл ускользнул от нас — уехал «собирать травы». Куда? Неизвестно. Пока неизвестно…

— Я сам пошел к комиссару… — начал было оправдываться Знаур.

— И попал в лапы к предателю Половинке. Разве ты не знал о существовании чека?

Знаур смутился, покраснел.

— Знал немного. Дядя Саладдин говорил, что в чека страшно, там расстреливают потому что…

— А тебе разве страшно у нас?