Борис Шелепов - Их было трое

После ужина Стрэнкл зашел в кабинет главы благотворительной миссии сэру Поркеру.

— Чуть свет я выезжаю в новую горную экспедицию. Один, без проводников. Прошу вас, сэр, никому ни слова…

— Меня это не касается, — отмахнулся Поркер, насупив седые брови. — Лишь бы ваши, гм, сомнительные поиски «корня» не были грубым нарушением устава общества Красного Креста и Полумесяца.

«Старый шотландский осел», — подумал Стрэнкл и ответил:

— Будьте покойны, сэр.

Отдав прислуге необходимые распоряжения о доставке в Тегеран личных вещей в случае, если миссия будет возвращаться без него, Стрэнкл один на рессорной тележке выехал из ворот особняка.

На углу встретился ночной патруль. «Кто?» «Пропуск?» «Куда?» — на эти вопросы мистер Стрэнкл ответил лаконично: «Обычная прогулка. Бессонница…» Патрульные тщательно обыскали двуколку, даже заглянули под низ — не привязано ли там что-нибудь. Но майор Стрэнкл не такой простак, чтобы выезжать из ворот с ценным грузом. Он предусмотрительно отправил железный чемодан и кое-что из вещей с курдом Мехти, когда тот ехал на большой базар за сеном. Мехти доставил все это в дом Амурхана.

Добравшись до осетинского кладбища и знакомых железных ворот, мистер Стрэнкл облегченно вздохнул. Спрыгнул с двуколки. Постучал. Ворота распахнулись.

— Мир вам! — с поклоном приветствовал гостя молодой хозяин.

— Тише. Заведите во двор коляску.

Через минуту Стрэнкл сидел в полутемной комнате — свет был прикручен. На скамье рядом с Амурханом — хорунжий Половинка.

— Есть новости, ваше высокородие, — подобострастно доложил хорунжий. — Их сиятельство граф Всеволод Сергеевич арестован…

— Кто? Что?..

— Так точно, ваше высокородие. Из нашего комиссариата хорошо видать двор чека. Я сам лицезрел, как их вели. Должно быть — наглухо.

— Ну, вот что, — перебил Стрэнкл. — Печать военного комиссариата с вами?

— Так точно, ваше скородие.

— Пишите пропуск на право следования в район боевых действий в Пятигорский округ как уполномоченному международного Красного Креста.

— Только вам?

— Мне и… хозяину, — Стрэнкл кивнул в сторону Амурхана.

Лицо Амурхана заметно побледнело, трусливо забегали глаза.

— Есть основание полагать, — спокойно сказал гость, — что завтра вас арестуют, а через недельку могут расстрелять. Если же мы уедем вместе, то через ту же самую неделю или две вы получите пятьсот фунтов золотом и заграничный паспорт на любое имя. Итак?

— Я еду, — упавшим голосом ответил Амурхан.

Когда гость положил пропуск в карман и уже собирался выйти во двор, Половинка робко спросил:

— Дозвольте еще спросить.

— Что? Денег?..

— Позавчера я задержал мальчугана. Он пришел донесть на вас и всех нас, членов штаба «Боевого союза». Как с ним быть?

— Что за мальчуган? Как его имя?

— Имя не говорит, шельмец. Но все знает, прохвост. Меня ажник холодным потом прошибло…

— Где он?

— Под замком, на губе, благо она пустует согласно эпидемии…

— Ликвидировать мальчишку! — резко бросил иностранец. — Можете?

— Для этого нужно войти в соглашение…

— Какое еще «соглашение», черт вас побери?

— В соглашение кое с кем из армавирских заплечников. Они могут обделать бесшумно, и концы — в Терек… — Но — хитрые бестии! — принимают только золотую валюту, — развел руками Половинка.

Мистер Стрэнкл нащупал во внутреннем кармане плаща тяжелый кожаный мешочек и бросил его на стол. Глаза Половинки улыбались. Вся его фигура выражала подобострастие.

В кожаном мешочке были деньги, полученные в тегеранском духане «Невидимая нить» от отца Знаура.

В тот вечер, когда Знаур возвратился из дома Дзиаппа, к Габо его не пустили. Старик метался в бреду. Ираклий Спиридонович распорядился немедленно отправить его в тифозный лазарет.

Рано утром приехал шарабан из городской дезостанции. Каморку Габо продезинфицировали карболкой и забили досками. Воспользовавшись моментом, пока санитары сновали взад и вперед с баллонами, Знаур проник во флигель.

Одноглазый вернулся поздно ночью, немало выпив, и теперь спал крепко.

Знаур ступал так тихо и ловко, словно пробирался по осыпающемуся склону над пропастью. Недаром он вырос в горах. Но мальчик волновался. Никогда ему не приходилось красть. «Если проснется, скажу, хозяйка послала за книгой» — придумывал он на ходу.

Знакомый браунинг оказался в книге как раз рядом с головой спящего Шувалова. Смельчак сунул его за пазуху черкески и выскользнул на улицу.