Борис Шелепов - Их было трое

Настроение Билла меняется, его охватывает раздражение.

— Вам полезнее играть в теннис. Там у вас получается куда лучше, нежели рассуждения о политике.

«Майор Стрэнкл не намерен заискивать перед упрямой девчонкой, хотя бы и богатой, и прощать каждый раз ее колкости. Надо дать ей понять».

Он залпом выпил вино, немного помолчал, взял со стола сафьяновую папку, резко встал и, сухо пожелав Мэтт спокойного сна, пошел из буфетной.

Мэтт проводила его сердито-насмешливым взглядом. И тут заметила у ног листок глянцевой бумаги. Видимо, он выскользнул из папки от порывистого движения Билла. (Непростительная оплошность!). Девушка поднесла листок к лампе и прочитала:

«Для кода. Сэру Н.»

В дополнение к ранее изложенному:

1. В призывной комиссии Владикавказа состоит на службе подданный Турции доктор Лади Георгиевич Мачабели (Расписка № 19 от 20 сентября 1918 года — 350 фунтов стерлингов). На днях начнет производить мобилизованным прививки вакцины «Ц». Смерть наступает на 6—7 день после инъекции, как при тяжелой форме тифа.

2. Для сбора исторических документов королевскому музею о жестокости большевиков намечаю выезд к Кубанскому фронту. Боюсь, что м-р Поркер будет чинить препятствия, т. к. всегда твердит, что он вне политики и прибыл в Россию с чисто гуманными целями. Сожалею, что без вашего благословения не могу избавиться от столь инертного официального шефа».

Мисс Мэтток стояла неподвижно, в каком-то ужасном оцепенении.

«Так, — сказала она беззвучно, одними губами, — значит, письмо некоему «Н» приготовлено для кодирования. Значит, Билл — соучастник чудовищного убийства! Боже, боже…»

Мэтт почти выбежала из буфетной, нервно постучала в комнату Стрэнкла. Молчание. Она постояла несколько минут, как будто ожидая, что дверь еще может открыться. Потом пошла по коридору. В малой гостиной услышала тихие голоса.

— Кто еще там? — услышав стук в дверь, спросила недовольным голосом Вероника Спиридоновна. — Входите, что ли!

Мэтт рывком открыла дверь. На оттоманке сидел несколько смущенный мистер Стрэнкл. Хозяйка встала, деланно улыбаясь.

— О, мисс Мэтток! Как я рада. Чем мы обязаны столь любезному посещению?.. — начала было она.

— Вы обронили вот это, — сказала Мэтт, не обращая внимания на хозяйку и подходя к Стрэнклу. — Возьмите.

— Гм… э… простите… вы… читали?.. — пролепетал он по-английски.

— Да, к сожалению.

— Это — секрет. Надеюсь, мисс Мэтток…

— Мне ваши секреты не нужны. Для меня достаточно было узнать…

— Что именно? — спросил Стрэнкл, заметно багровея.

— Что вы — негодяй!

С этими словами девушка покинула гостиную, даже не взглянув на хозяйку.

Вероника Спиридоновна, не знавшая английского языка, истолковала сцену по-своему.

— Я вам сочувствую, мистер Стрэнкл, — сказала она, глубоко вздохнув. — Обещаю завтра же объяснить мисс Мэтток, что ревность ее напрасна, что наша встреча была мимолетной. Я помолвлена с графом Всеволодом Сергеевичем Шуваловым, и свадьба состоится сразу же после нашей победы над красными узурпаторами.

— Весьма признателен, мисс Вероника, — встав, поклонился Стрэнкл. — Надеюсь быть приглашенным на вашу свадьбу.

— О, да, разумеется. Как и всегда, вы будете желанным гостем в нашем доме.

Свадьба Вероники Спиридоновны и графа Всеволода Сергеевича Шувалова не состоялась. В темную дождливую ночь на второе августа граф был арестован. В старую библиотеку вошли двое. Один из них, коренастый человек в кожанке, с маузером в правой руке и электрическим фонариком в левой, тихо сказал:

— Не шумите, господин офицер. Быстро одевайтесь.

Другой, в шинели и высоком красноармейском шлеме, приставил свой карабин к волосатой груди графа. Тот машинально сунул руку под какую-то объемистую книгу, но там не оказалось браунинга, присланного хозяйкой. Пришлось одеваться.

— Куда?

— В сад, к стене, — ответил человек в кожанке.

— К… стенке… на р-расстрел?..

— Не спешите, успеется. Пока просто к стене, там — лестница.

И все трое вышли в сад.

Так исчез один из обитателей особняка на улице Лорис-Меликовской.

За день до этого события пропал Знаур. Когда доложили главе миссии Поркеру, он бесстрастно ответил: «Вычеркните мальчугана из списка прислуги, снимите с довольствия».

Но мистер Стрэнкл был встревожен. «Пропал мой маленький проводник, — размышлял он, нервно шагая по длинному коридору. Куда он делся? Спросить некого. Старик Габо тяжело болен. Что-то неладное…» Думал о возможных вариантах немедленного выезда из Владикавказа. Обозначался смелый план. Впрочем, план зародился раньше, и некоторые меры к его осуществлению уже приняты. Если план удастся, Билл Стрэнкл по прибытии в Тегеран немедленно явится к шефу и доложит: «Иного выхода не было, сэр. Пришлось идти на риск. Я не мог возвращаться старым путем — через Грузию. Во Владикавказе не дали бы пропуска. А надо мной висела угроза полного провала. Чемодан с секретными документами мог попасть в руки большевиков. Оставался один выход — ехать тайно через линию фронта на Кубань».